— Прекрасно, — глухо выдавливаю, глядя на мужа. — Я-то тебе зачем? Она тебя и ублажает, и ребёнка родит. Моя роль какая?

— Я тебя люблю, Лер…

— Что это за любовь такая, Серёж? — шепчу хрипло. — Не понимаю…

— По поводу ребёнка ещё ничего не решено, — хмуро сообщает муж. — Я настаиваю на аборте.

— Аборта не будет! — режет Юлька. — Я буду рожать!

— Я не хочу детей…

Слушаю их перепалку, и виски сдавливает от боли.

Сюр. Это просто один сплошной сюр.

Муж на моих глазах спорит со своей любовницей о том, рожать им ребёнка или нет. Кому расскажи — не поверят.

Не хочу больше быть участницей всего этого. Достаю из пальто Сергея ключи от машины и молча покидаю квартиру.

— Лер, ты куда? — летит мне в спину голос мужа.

Не отвечаю. Сбегаю с лестницы и пулей вылетаю из подъезда. Жму на брелок, снимая машину с блокировки. В этот момент Авдеев догоняет меня и хватает за локоть, останавливая.

— Лерик, подожди, — разворачивает к себе. — Слушай, ну прости меня дурака! Я ведь правда тебя люблю. Мне никто не нужен, Лер. Клянусь!

Берет моё лицо в ладони, тянется к губам своим ртом. А мне так мерзко от этого становится, что словами не передать.

— Не смей больше меня трогать! — отталкиваю его. — Никогда!

— Мне на неё плевать, Лер! Я ведь тогда… в первый раз… Не знаю, что нашло… Черт попутал. Она вязалась, как одержимая. А потом угрожала, что тебе расскажет. И… говорила, что под поезд ляжет!

— В итоге легла только под тебя, — фыркаю и открываю дверь машины.

— Нет, стой! Домой вместе поедем. А к Юльке я больше ни ногой, обещаю, Лер.

Оценивающе пробегаюсь взглядом по Авдееву. Без штанов, зато в пальто и ботинках. Стоит, переминается с ноги на ногу от промозглого осеннего ветра.

Ещё вчера, увидев мужа в таком полураздетом виде, я бы немедленно загнала его в помещение или усадила в тёплую машину, боясь, что любимый может простудиться. А потом бы отогревала его весь вечер горячей ванной, чаем и… собой.

Такие у нас были отношения.

Свою нерастраченную материнскую любовь я дарила мужу. Заботилась о нём, дышала им. Боготворила.

А сейчас будто глаза открылись — окончательно и бесповоротно. Все эти годы Авдеев только брал, ничего не давая взамен.

Когда неожиданно умерла моя мама и я как никогда нуждалась в поддержке, у Серёжи случился аврал на работе. Он около двух недель почти не появлялся дома, ссылаясь на бешеную загруженность.

Когда на трассе в минус тридцать у меня заглохла наша старая машина, муж сказал, что у него важное совещание, пропустить которое он никак не может. Я тогда несколько часов провела в замерзающем салоне, прежде чем дождалась эвакуатор. А после слегла с простудой, которая переросла в воспаление легких.

Но Серёже опять было не до меня.

Подобных ситуаций — не перечесть. И я не обижалась, не истерила. Справлялась со всеми трудностями сама, продолжая заглядывать в рот своему благоверному.

Какой же дурой я была! И как хорошо, что я это наконец поняла!

— Нет, — твёрдо чеканю. — Я поеду домой одна. И пока идёт бракоразводный процесс, поживи у Юли. Думаю, она не будет против.

— Лер… — глаза Авдеева расширяются в неверии. — Ты ведь это не серьёзно? Лер… Какой развод, ты чего? Это из-за Юльки, что ли? Так она ничего для меня не значит, я же сказал. С её этой беременностью решим. Она аборт сделает.

Тяжело вздохнув, качаю головой, понимая, что больше не могу слушать Сергея.

Сажусь в машину, но муж не даёт закрыть дверь.

— Давай как ты хотела — ребёнка заведём? Я тоже этого хочу…

— Отпусти дверь, — равнодушно бросаю, поворачиваю ключ в замке зажигания.