— Я говорил про вас, Вячеслав Михайлович, — врывается в мои мысли заискивающий голос мужа. — О том, что вы обладаете превосходным вкусом и выбираете только самое лучшее.

— Так и есть, если дело касается неодушевленных предметов, ценность которых измеряется в деньгах, — лениво тянет Кирсанов.

— В наше время за деньги можно купить не только вещи, но и людей, — заявляет Авдеев с самым серьезным видом.

— С людьми сложнее. Здесь валюта не только деньги. Еще амбиции, слабости, пороки — это можно использовать, чтобы добиться желаемого, но… — задумчивый взгляд Славы печёт мою щёку. — Есть то, что не купить и не получить с помощью силы. Поэтому остаётся лишь наблюдать со стороны. Восхищаться, желать. Но не трогать.

5. Глава 5

Слова Кирсанова сбивают с толку не только меня.

Сергей тоже растерян. Он пытается ответить что-то не менее глубокомысленное, но лишь открывает и закрывает рот, транслируя полное замешательство.

Его состояние ухудшается, когда Слава кладёт ладонь на мою талию и, не проронив ни слова, уводит меня. А Авдеев просто остаётся стоять где-то позади, даже не пытаясь обозначить на меня свои супружеские права.

Не то чтобы я этого хотела. Просто в этой сцене отражается вся суть отношения Сергея ко мне: полное безразличие и обесценивание всего, что между нами было.

— Ты как? — спрашивает Кирсанов, склонившись к моему уху.

— Не очень, — отвечаю честно. — Не стоило сюда приходить, — открыто смотрю мужчине в глаза. — Мне лучше уйти.

— Я тебя не отпущу, Лер, — качает он головой.

Звучит двусмысленно, но я одёргиваю себя.

Конечно же, Слава имеет в виду только сегодняшний вечер. Между нами невозможно что-то большее. Это не надо ни мне, ни ему.

— Шампанского? — звучит рядом голос услужливого официанта.

— Нет, спасибо, — вежливо отказываюсь.

Слава сдержанно качает головой, давая понять, что алкоголь его тоже не интересует.

— Я заметил, что ты всегда отказываешься от спиртного, — удивляет меня мужчина своей наблюдательностью. — Почему?

— Мне неприятен запах, — жму плечами. — Вкус тоже. Поэтому не вижу смысла мучить себя. А ещё я хочу родить здоровых детей, — осекаюсь, болезненно поморщившись. — Хотела.

— Почему в прошедшем времени?

— Это же очевидно, — грустно усмехаюсь. — Я без пяти минут в разводе. Какие тут дети? Ребёнка надо рожать в семье, а не лишь бы был.

— А это обязательное условие?

— Что именно? — непонимающе хмурюсь.

— Дети. Для тебя это важно?

— Конечно важно, — удивляюсь такому странному вопросу. — Рождение ребёнка — это самое прекрасное, что может произойти. Это наполняет жизнь смыслом. Дарит счастье…

Слушая меня, Слава заметно напрягается. Его энергетика вдруг становится тяжелой, и я незамедлительно закрываю рот.

Торопливо беру из хрустального блюда шпажку с клубникой и аккуратно стягиваю зубами ягоду, чувствуя, как на языке растекается сладкий сок.

Вкусно. Люблю клубнику.

Поэтому беру ещё одну ягоду и съедаю с огромным удовольствием.

При этом неконтролируемо мычу от наслаждения.

И вдруг случайно ловлю взгляд Кирсанова, который заставляет меня покраснеть от макушки до пят.

Слава смотрит на мой рот так, что я чувствую, как вибрирует кожа на губах. Нервно провожу по ней языком, чтобы сбить напряжение, а мужчина моргает пару раз и хмурится, оттягивая пальцами галстук.

— Душно здесь, — цедит себе под нос.

Он прав. Дышать нечем. Воздух вокруг нас как будто уплотнился и раскалился. Прижимаю ладони к горящим щекам, пытаясь остудить кожу.

— Я отойду на пару минут, — сообщаю, отворачиваясь.

Нахожу взглядом табличку, указывающую направление в уборную, и спешно сбегаю.