Домашнее видео... Мы сняли подобное лишь раз. После свадьбы не прошло и года, наша страсть была на пике, любовь затуманила весь здравый смысл, да и опасаться было нечего. Я и подумать не могла, что Денис, когда-либо использует это видео против меня. Ему всегда была важна репутация, и запятнать имя своей жены он бы не посмел. Но, видимо, сейчас повышение по службе дороже отношений. Ведь терять ему больше нечего, я застукала с другой, и он пошел ва-банк. И ведь нашел больную точку! А я и забыла про этот интимный файл.

Слезы катились все сильнее, обида рвала душу на части. В груди дико ныло, хотелось разодрать кожу и вымыть внутри все кипятком. Я не знала, как теперь поступить. Везде тупик. Единственное в чем я была точно уверена: если я подам на развод, он исполнит угрозу. Но и жить с предателем я не могу. У него нет чести, нет уважения или любви. Мой муж – гадкий шантажист и на одном требовании не остановится.

Я скатилась по стене на дно кабинки, подтянула к себе колени и зарыдала в голос. Остановиться уже не могла, лишь увеличила напор воды, чтобы заглушить звук истерики.

В дверь постучали.

Никого не хочу видеть.

– Все в порядке, – крикнула я, но получилось как-то зло.

Стук повторился сильнее.

– Лиза, ты не в порядке, я вхожу, – и, не дожидаясь ответа, Максим зашел в ванную комнату.

– Зачем тогда стучишь, если тебе все равно на ответ? – с обидой бросила я, через закрытую дверцу кабинки.

Максим опустился на колени и посмотрел на меня через запотевшее матовое стекло.

– Ты так его любишь?

Простой вопрос, но он вогнал меня в ступор. Я задумалась, продолжая молча сидеть и смотреть на мужской силуэт за стеклом.

Люблю ли я Дениса? Ну, конечно же, люблю. Я же замуж за него вышла, семья у нас была. Но прислушавшись к себе, поняла – нет в душе отклика на эти мысли. Получается, и любви нет? Просто жила с ним потому, что пазл сошелся, потому что так принято – вышла замуж, не ссорились, значит, все хорошо, любишь.

Такой простой вопрос Максима отрезвил, открыл глаза. Но больно все равно. Не потому, что люблю, а потому что предал. Обесценил меня, как человека, как женщину, как свою жену.

– Лиза!? – напомнил о себе Максим.

– Нет, не люблю, – сказала, и внутри что-то оборвалось, словно вскрылся нарыв и стал меньше болеть.

– Он что-то еще сделал, кроме как подсыпал снотворное? – снова спокойный, тихий тон.

Нет, я не могу сказать Максиму про видео. Стыдно. И что он сделает? Разберусь сама.

– Лиза, я могу помочь, защитить.

Как бы я хотела сейчас видеть его глаза. В них наверняка столько же нежности, как и в голосе. Для женской раненой души такие слова – мед. Хочется утонуть в этой ласке и заботе. Но он не мой мужчина.

– Зачем ты пришел, Максим?

– Я не могу слышать, как ты плачешь, – тихий голос хлестнул словно плетка.

– Раздражает? – всхлипнула я.

– Рвет душу, – двойной удар.

Я замерла, не отводя глаз от силуэта за стеклом. Рыдания застряли в горле вместе со словами.

Максим встал, двери кабинки медленно разъехались и он, как был в одежде, зашел вовнутрь. Я сильнее прижала к себе колени и не смела поднять глаза. Я была обескуражена. Он только, что признался, что я ему нравлюсь. Рядом с ним я тоже чувствовала волнительное притяжение, он слишком привлекателен, чтобы сердце не билось сильнее. Но я старалась отгонять бесстыжие мысли, я все-таки замужем. И до недавнего времени была счастлива. Но черт! Я не думала, что влечение взаимное.

Как же стыдно. Два дня я предстаю перед ним в невыгодном свете. То мокрая и пьяная, то отравленная и в истерике. Еще и мои семейные проблемы, в которых он, не желая того, участвует.