Я четыре года ошибочно считала своего мужа одним из лучших мужчин на планете. Угодить во всём старалась.

И в рот заглядывала.

А он очень быстро нашёл мне замену. И даже дочь на стороне успел нагулять.

− Вот и я не знаю. – Мой собеседник задумчиво кивает. Подливает себе в стакан сока, и на Илью быстрый взгляд кидает. – Как ты, малыш?

− Домой хочу… - Сын недовольно тянет. Без энтузиазма ковыряет вилкой в тарелке, кроша омлет на крупицы. И носом шмыгает. – К игрушкам и папе.

− К папе… Понятно… - Игорь быстро вытирает рот салфеткой. И лоб хмурит почему-то. – Ну, это только маме твоей решать. Захочет – мигом её домой доставлю.

Испепеляющий взгляд останавливается на моём лице. И дырку во лбу прожигает.

Я дёргаюсь. Обхватываю чашку с кофе ладошками, пытаясь согреться.

Но меня всё равно знобит. И мысль о том, что придётся вернуться к Острогорскому если друг Игоря не захочет, чтобы мы остались, приводит меня в ужас.

И кровь бежит по телу со скоростью ультразвука. Приливает к щекам.

− Я не хочу. Игорь, пожалуйста. Можем мы остаться тут хоть на неделю? Я заплачу! – Складываю ладошки в моленной позе.

Смотрю, как мужчина хмурится. Встаёт из-за стола, оглаживая ладонями безупречный воротничок рубашки.

И пальцы пробегают по пуговицам как по клавишам фортепиано.

Он нервничает? Или сам не уверен, что нам разрешат остаться?

− Пойду, поговорю с ним. – Кивает.

Разворачивается на каблуках начищенных туфель, начиная подниматься по ступенькам лестницы.

И даже не оборачивается на нас.

− Милый, я сейчас. – Провожу ладонью по голове Илюши. И чашку молоком до краёв наполняю. – Завтракай, не торопись.

− Ты куда? – Он дёргается.

Начинает оглядываться по сторонам, хмуря бровки. И на меня смотрит таким проницательным взглядом, что становится неуютно за свою ложь.

− Хочу послушать, разрешат ли нам остаться. – Признаюсь честно.

− Ты же сама меня учила, что подслушивать чужие разговоры – нехорошо! – В его голосе сквозит обида.

Я же не могу больше ждать. Боюсь, что просто не пойму, за какой именно дверью идёт разговор.

И Игоря упущу из вида.

Поэтому просто вскакиваю на ноги. И понижаю голос почти до минимума.

− В данном случае – это оправдано. Я же должна знать, у кого мы поселились.

Илья кивает.

Не собирается меня удерживать, хватая с тарелки очередную оладью. И в сметану её макает.

Я же начинаю подниматься по лестнице.

Улавливаю размеренную поступь Игоря в коридоре. И из-за угла выглядываю.

Вижу, как мужчина топчется у закрытой двери. Стучит в дубовую створку, прислушиваясь к ответу. И внутрь входит.

Не боится слежки, прикрывая за собой дверь.

Не плотно. Оставляет крохотную щёлку.

На цыпочках подкрадываюсь к створке. Заглянуть внутрь не выходит – боюсь, что выдам себя. А вот подслушать – вполне можно.

И дыхание задерживаю, терзая зубами нижнюю губу.

− Слушай, у меня не было другого выхода… - Игорь как будто оправдывается.

Его голос кажется глухим и тихим, не смотря на сильный характер.

И мне от этого неуютно становится.

− Ты охренел? – Его собеседник взрывается.

Вставляет парочку нелицеприятных фраз, от которых моё тело деревенеет.

До того непривычно слышать подобное.

Демид старался никогда не выражаться при мне. Говорил, что мои ушки слишком нежные, чтобы выслушивать подобное.

А хозяин этого дома не стесняется в выражениях. Отчитывает Игоря как безусого юнца.

И мне ужасно жаль, что я подвергла своего спасителя такому унижению.

− Я не мог её оставить на улице! – Игорь запальчиво восклицает. – Ночью, с ребёнком на руках…

− Она ещё и с сыном приехала? – Незнакомец взрывается от ярости.