Меня душат слезы бессильной ярости, моментально всколыхнувшийся откуда-то снизу. Это было неожиданно… и больно.

Мы в буквальном смысле вываливаемся с Костиком на улицу. Я крепко сжимаю руку ребенка и еле сдерживаюсь чтобы не разреветься в голос…

– Аля, пойдемте, – внезапно ощущаю поддержку сильных рук, на моей талии.

Меня прошибает потом. Дергаюсь в сторону, но директор держит крепко, не дает и шага сделать. – Аля – это лишнее. Ей-богу, что вы делаете? Не съем я вас не бойтесь.

– Роман Александрович, я не просила вас о помощи, – сдавленный голос с трудом прорывается через вставший в горле ком.

– А меня не нужно просить, я все вижу сам, – мужчина поджимает губы в тонкую полоску. Серьезно смотрит на мое лицо. – Вы одна с ребенком, куда в таком состоянии собрались? Кажется, что в любую минуту грохнитесь в обморок. Пойдемте, не зачем торчать в дверях.

Директор ведет нас к своей машине, а я вдруг ощущаю как мою спину прожигает чей то пронзительный взгляд. Тут же оборачиваюсь и замечаю Дениса. Их с дочкой столик рядом с окном. Денис не скрывая своего взгляда не отрываясь провожает меня. Сглатываю сухость во рту, когда парень поднимает руку на прощание с недоброй ухмылкой на губах. Коротко ему кивнув забираюсь в салон дорогого автомобиля.

Мои мысли разрозненны. Хаотично мечутся по черепной коробке не в состоянии прийти в какой-то порядок. Испытываю накатывающуюся волнами панику.

– Аля, может, стоит все таки вызвать вашего мужа?

– Нет! – отвечаю слишком поспешно и громко.

– Ясно, – тон директора становится тише, проникновеннее.

– Мама, не плачь, – внезапно говорит Костик, ложится щечкой в раскрытые на коленях ладони.

– Что? Я не плачу, родной, – растягиваю губы в улыбке и машинально смахиваю с щеки бегущую слезинку. Ах, нет, все же слезы текут, хотя я их совсем не чувствую.

– Аля, я понимаю, что не вправе вмешиваться в вашу личную жизнь, но все же хочу настоятельно предложить вам помощь, – между тем не прекращает свой натиск директор.

Моим ответом на предложение Романа Александровича, становится молчание. Мне одновременно так одиноко, обидно и даже где-то грустно, что не нахожу в себе силы признать уже очевидное. Сердцу больно от мысли об измене настолько, что его коробит, выворачивает так, что больно дышать.

Обнимаю Костика, а сама всеми мыслями нахожусь рядом с Владиком.

Восемь лет. Я отдала мужу всю себя. Всю свою любовь. Преданность. И что получила взамен?! Другую женщину с которой у них будет то, что так и не получилось у нас – общий ребёнок.

Слезы застилают глаза. Какой же Владик подлец. Почему не может сказать правду? Ведь ложь… Она рано или поздно вскрылась бы, разве он не догадывался об этом? Но Владу наверное так комфортно, жить на две семьи. Дурить голову этой молоденькой девчонки и держать за дуру меня. Неужели так издеваясь над нами он получает удовольствие?

Или… тут дело в другом?! От мысли промелькнувшей в голове меня покоробило, но она будто заноза засела под кожу так, что пока не расковыряешь маленькую ранку не достанешь ее.

Владик хотел своих детей. Он просто грезил этим. А что же я!? А я не могла ему родить. Не могла выносить ребенка. И как бы мы не старались, результат был один: выкидыш или замершая беременность.

О, Боже мой! Что я делаю?! Я в мыслях пытаюсь оправдать измену мужа? Дура набитая. Да, как вообще подобное можно простить? Как?

– Альбина Викторовна, – прерывает разрушительный поток мыслей директор.

Перевожу взгляд сначала на мужчину, и только потом замечаю, что автомобиль остановился во дворе нашего дома.