Каменка в лесной хижине отличалась приличными размерами. Дров требовалось мало, и нагрелась изба быстро. Вместе с потуханием углей исчез и угар. Яромир закрыл дымоход в стене, и стало тише. Снаружи по-прежнему бушевали ветер и дождь, но здесь, внутри, было тепло и уютно.

– Спасибо тому, кто эту избу строил… – добродушно сказал Иван, укладываясь на нары. – Да, постеля, конечно, не княжеская, ну да ладно, мы не гордые…

Яромир его примеру не последовал. Он уселся за столом и настороженно глядел на дверь, время от времени шевеля ушами. Иван завороженно глядел, как он это проделывает – он и сам одно время пытался научиться ими шевелить, но так и не преуспел. А у оборотня это выходило лихо – фись!.. фись!..

– Меня научишь?.. – с надеждой попросил княжич.

– Не-а, – лениво ответил Яромир. – Спи давай.

– А ты чего? Так и будешь всю ночь куковать?

– Так я ж оборотень, – пожал плечами Яромир.

Иван задумался. Потом осторожно спросил:

– И?..

– То ли не знаешь?.. У оборотня тела как бы два. Пока я волк – человек спит. Пока человек – волк отдыхает. Весь день на четырех лапах бегал, человечья личина отдохнула вволю, вот спать и не хочется. Ночку человеком посижу – а к утру опять волк бодрый, беги куда хочешь. А человек – снова спи-отдыхай.

– Ишь как мудрено-то все… – наморщил лоб Иван. – Это ты чего, выходит, вроде как двоедушник?

– Вроде того… только все наоборот. У двоедушника две души в одном теле. А у оборотня – два тела при одной душе. У меня и раны потому быстро заживают – раненая личина из здоровой силу черпает, через нее лечится. Давай, спи уже…

А княжич и без того храпел вовсю. Да громко так, залихватски, от души!

Рев водопада?.. Громовые раскаты?.. Горный обвал?.. Нет уж – если вы не слышали храпа Ивана, сына Берендеева, вам неведомо, что такое настоящий шум!

Оборотень с усмешкой глянул на этого здоровенного парнягу, вместо погремушки прижимающего к груди кладенец, и вновь упер взгляд в дверь. Звериное чутье услужливо сообщало, что этой ночью обязательно пожалуют гости…

И они пожаловали.

В шуме ветра и ливня появились новые звуки – тяжелые шаги и скрип, словно перетаскивали старую корягу. Яромир потянул носом – но нет, новых запахов не появилось, по-прежнему только хвоя и еловая смола.

Дождь продолжал заливать лес. Оборотень протер крохотное слюдяное оконце – но это помогло мало, снаружи оно было испачкано еще сильнее. До ушей по-прежнему доносились неспешные скрипучие шаги – теперь уже с противоположной стороны. Незваный гость бродил кругами, с каждым разом подходя чуть-чуть ближе.

– А-вой!.. – раздалось снаружи. – А-вой!..

Яромир бросил взгляд на спящего княжича – тот продолжал дрыхнуть как ни в чем не бывало. Здоровый сон молодого русича вряд ли потревожили бы и громовые раскаты. Кстати, они тоже имели место быть – но, по счастью, очень далеко, едва слышно. Молнии полыхали на самом горизонте – едва видные, как искорки в ночи.

– А-вой, а-вой, а-вой! – звучало все громче. – А-вой!!!

Задвижка, благоразумно задвинутая оборотнем, щелкнула, словно отодвинутая невидимой рукой. Дверь распахнулась настежь, едва не сорвавшись с петель.

И на пороге выросла огромная фигура.

– Пробудись, княгинюшка… – донеслось до Василисы сквозь сон. – Пробудись…

Красавица широко зевнула, потянулась и попыталась открыть глаза. Удалось это не сразу – веки упорно не желали подниматься. Под ними чесалось, словно сыпанули песком. Но в конце концов Василиса Премудрая все же сумела разомкнуть очи и кое-как приподнялась на подушках.

Она лежала на роскошном ложе. Кругом резьба и позолота, великолепный балдахин сделан в виде восточного шатра и украшен султанами из перьев, ножки из чистого золота, подушки пуховые, одеяла из черных соболей, покрывало атласное…