– Ты что, вправду провидец?! – поразился он. – Как узнал-то?

– Ну и дурак же ты, Иван… – с явным удовольствием фыркнул оборотень.

Тот обиженно засопел, утер нос рукавом и, покряхтывая, поднялся на ноги. По счастью, Иван оказался крепким, как молодой дубок, и все кости остались целы – в основном пострадало самолюбие.

– Собирайся, древолаз, – насмешливо бросил ему тяжелую котому Яромир. – Едем клинок тебе доставать.

– О, дело другое! – обрадованно потер руки Иван. – А это чего тут у тебя?

– Да так, пожитки в дорогу. Чур, потащишь ты – мне с четырьмя лапами неловко.

Сам Яромир прихватил только небольшой кошель, пристегнув его к поясу. Были там не только и не столько монеты, сколько всякие полезные мелочи.

– Ну, помогай, батька Велес… – выдохнул он, перекувыркнувшись через голову.

Иван следил за ним жадным взором. Первой начала преображаться одежда – она словно бы «ушла» под кожу, сменившись серой шерстью. Яромир на глазах менял очертания – рос, раздавался в плечах. Плоские ногти обернулись сабельными когтями, ступни стали лапами, лицо вытянулось, превращаясь в волчью морду. Он принял промежуточную форму, собственно, и называемую «волколаком». В этом обличье Яромир обычно вступал в драку.

Однако на этот раз он не стал задерживаться «посередине». Шерсть становилась все гуще, руки полностью превратились в лапы, хребет изогнулся по-другому, морда окончательно стала волчьей, и оборотень опустился на четвереньки – уже полный волк, а не волколак.

– Садись, – хрипло приказал Яромир, чуть опуская голову. – Ты, кстати, кожу свиную в портки зашил, как я велел?

– Ага. Только я не понял, зачем.

– Зачем, зачем… Ты мне на чистую шерсть – да своей задницей сейчас усядешься… А если ты вспотеешь в дороге?.. или еще чего похуже… Ну сам посуди – не седло же на меня навьючивать, я тебе все-таки не лошадь…

Усесться на волка, да еще такого здоровенного… да, для этого нужна немалая храбрость. Однако Иван только утер нос рукавом и без долгих раздумий запрыгнул Яромиру на спину. Оборотень даже не крякнул – он с легкостью мог нести хоть двух таких Иванов.

– Котому с едой взял? – спросил он.

– Взял, взял.

– Точно не забыл?

– Точно, точно.

– Ну смотри – если проголодаюсь, я тебе руку откушу… а то ногу…

– Не откусишь, тебе человечину нельзя! – радостно ответил княжич.

Оборотень повернул шею, косясь на седока. На волчьей морде нарисовалось легкое сожаление – он не думал, что княжич это запомнит.

– Держись лучше, а не болтай… – проворчал он, делая первый прыжок.

У Ивана сразу засвистело в ушах – сын Волха помчался так, что деревья превратились в сплошную стену. Матерый оборотень летел по лесу пушистой молнией, взрывая землю когтищами. На нехоженой дорожке оставались следы – диковинные, невиданные. Вроде бы и волчьи, да только не совсем – пальцев пять, а не четыре. А уж до чего здоровенные!

– Стой, я перчатку обронил! – крикнул Иван.

– Пока ты это говорил, я уж тридцать саженей пробежал! – откликнулся Серый Волк.

– А пока ты мне отвечал, еще, небось, два раза по столько прошло! – огрызнулся Иван. – Трудно остановиться на минуточку, да? Мне эти перчатки матушка подарила!

Яромир пробурчал себе под нос что-то насчет маменькиных сынков, но все-таки соизволил вернуться, подобрать злополучную перчатку. Иван довольно кивнул и спрятал ее за пояс. Оборотень недоуменно посмотрел на него и спросил:

– А вторая где?

– А вторую я еще зимусь в прорубь уронил, – простодушно ответил Иван. – Вот с тех пор и не ношу, а то что ж будет – одна рука обутая, а другая босая? Неладно этак!