Захар Никитин был лучшим другом Ромы и Жени, их даже называли «неразлучной троицей». Но в отличие от друзей Захар не обладал ни привлекательной внешностью, ни популярностью. Его никогда не вызывали к директору, учителя не делали ему замечаний, одноклассники с ним не ссорились. На фоне видных красавчиков Ромы с Женей он со своей внешностью терялся.

Карина встретилась со взглядом бледных желтых глаз и испуганно опустила голову. Захар смотрел прямо на нее. Ей всегда становилось не по себе от его взгляда. Она подождала несколько минут и только потом осмелилась снова посмотреть на одноклассника. Сегодня он выглядел особенно некрасивым. Серые волосы были зачесаны на правую сторону и сильно зализаны гелем, на тонкой нижней губе большая засохшая простуда, воротник-стойка от коричневой рубашки собирал кожу под подбородком гармошкой, а крупные веснушки сильно выделялись на бледном длинноносом лице. Захар поправил очки в строгой черной оправе и вынул из кармашка рубахи белый платочек, куда аккуратно высморкался.

«Меня тошнит», – любила говорить Люся, глядя на этого нескладного молодого человека. Большая часть девчонок в их классе, да что там классе – в школе, придерживалась того же мнения.

Двери актового зала отворились, и, держась за руки, вошли Света с Ромой.

– Всем привет! – кивнул Грачев.

Лиса Алиса захлопнула сотовый и сердито проворчала:

– Не прошло и полгода!

Рома заметил друга, высвободил руку у Светы и чуть ли не бегом подошел к Захару.

– Начнем, начнем, ребятки! – захлопала в ладоши географичка. – Светочка, ты принесла парик?

– Конечно! – Света раскрыла сумочку и вытащила блестящий голубой парик.

– Чудесно! – учительница географии погладила Свету по плечу и крикнула: – Пьеро, Буратино, на сцену, мальчики! Начинаем! – Татьяна Николаевна прошлась по сцене и указала на столик с блестящим самоваром: – Дорогая Мальвина, становимся сюда.

Карина оторвалась от стены и двинулась к столику, но Света ее опередила.

– Татьяна Николаевна, – растерянно позвала Карина.

Географичка уставилась на нее так, словно впервые увидела, и изумленно спросила:

– А тебя не предупредили?

Карина покачала головой.

– Наверное, нет.

– Мальвиной теперь буду я, – снисходительно растолковала Света, – директор мне первой обещал эту роль, так что можешь идти домой!

– О-ой, как неудобно получилось, – вздохнула Татьяна Николаевна и строго глянула на Свету: – Почему девочку никто не предупредил?

– Да ничего, – вымученно улыбнулась Карина. – Мне можно идти?

– Во повезло девчонке! – воздела глаза к потолку лиса Алиса.

– Иди, конечно, – позволила географичка.

– Да уж, мне бы так, – пробубнил Карабас-Барабас, обматывая вокруг шеи бороду. – Светка, давай и за меня сыграй!

– Пошел ты, Колотушкин! – фыркнула Света и хнычущим тоном взмолилась: – Ну давайте начне-о-ом, сколько можно прощаться… пусть она уже идет!

Карина заметила на себе сочувствующий взгляд Рихарда Петровича и безразличный Захара – остальные на замену актрисы никак не отреагировали.

Когда она уже подошла к дверям, ее окликнула географичка:

– А на другую роль не хочешь? – Татьяна Николаевна обратилась к Рихарду Петровичу: – Каких у нас персонажей не хватает?

– Пусть будет Дуремаром-пиявочником! – мстительно засмеялась Света. – Только волосы зеленкой сперва нужно покрасить!

Остальные тоже засмеялись.

– Помилуйте, ребята, – вмешался обэжэшник, – какой из нее Дуремар, она Мальвина, красивая и утонченная, но раз директор решил…

Карина не стала слушать дальше и выскользнула за дверь. В душе она никогда не верила, что роль достанется ей. Слишком уж неправдоподобно изначально все выглядело: она – никому не известная в школе невидимка, а ей вдруг самый симпатичный мальчик на коленях в любви признается.