– Это что ей зажимает мое общество? – закончил этот концерт фриц.

Он перевел на меня взгляд, что я даже сделала шаг назад. Переглянулась с Гансом, но тот только украдкой ухмылялся. Ну конечно, мутер наворотила, а отчитываться мне?

– Я то тут причем? – но мутер за спиной фрица махала руками и корчила рожицы.

А я плохой шифровальщик знаков.

– Елена, кто был инициатором вашего переезда?

Мать за его спиной зажала ладонью рот. Ага, это я понимаю, про невесту молчать. Черт, и я буду молчать, потому что последнюю неделю я заработала исключительно на доброте этой женщины!

– Ну-у… В общем… Вас долго не было.

– И? Дальше? Тебе стало скучно и ты решила «а не съехать ли мне от него»?

– Ну… Я не про сегодня, а вообще. Вас никогда не бывает дома, я все равно чаще провожу дни с муте… Ой. С Аделаидой Марковной.

Фриц кивнул, мать напряглась, вытянув шею и поощряя меня врать дальше.

– И всё. Решила, что лучше поживу у нее, чем у профессора, которого никогда не бывает дома.

Мутер одобрительно кивала, Ганс хмыкнул, фриц поджал губы.

– Здесь всё решаю я. Живо в свою комнату. Ганс, переноси вещи обратно. Мутер… С тобой я поговорю позже.

– Но Андрэ?..

Но тот уже развернул меня к выходу и подтолкнул впереди себя, у двери в комнату развернул и больно сжал подбородок:

– То есть, за три недели тебя вдруг стало комплексовать мужское общество или только мое?

Его взгляд остановился на моем рте, я нервно сглотнула, пытаясь вырваться из хватки фрица.

– Что у тебя с губами?

– Что с ними?

Блин, его взгляд потяжелел, давление пальцев ослабло, большим фриц провел по губе и я ойкнула. Чувствуя легкую боль от обожженных чертовым чаем губ и офигивая от собственной реакции на близость фрица.

– Они припухли.

Ёпт, если он не заткнется, то у меня припухнут не только эти губы.

– Это чай.

Хер-профессор дернулся, отступая от меня и резким движением откидывая челку со лба.

– Я немного запустил твое обучение. А ты пьешь слишком много чая в обществе моей матери. Исправим. Завтра вечером с тебя сочинение по Карениной.

– Я не дочитала.

– У тебя вся ночь и день впереди. За это время и губы заживут без чая.

Вот не думала я, что фриц может быть таким язвительным.

Мутер подключилась утром. Пришла на завтрак, Ганс сразу накрыл на три персоны, немец очень удивился, завидев за столом мать.

– Доброе утро.

– Доброе, – припечатала она, и я приготовилась к развлечению.

– Присоединишься? – продолжал играть в манеры фриц, хотя мутер уже вовсю разливала чай и намазывала сыр на булку.

– Да, спасибо. Ты тоже присаживайся. Елена, поухаживай за герром профессором.

Я натянула улыбку, ойкнула, моментально поймав взгляд немца на моих губах, покраснела и чуть не пролила чай. Мне просто повезло, что мутер была поглощена предстоящим разговором.

– Андрэ, ты знаешь, как я тебя люблю…

– Конечно, – он напрягся. Ну еще бы, с такого подхода даже я напряглась!

– Как не жалею времени и сил.

– Мам, не начинай. Или переходи сразу к делу. Чего ты хочешь?

Какой он все-таки прямолинейный, мой фриц.

– Хорошо, Андрэ. Твоей мутер взбрело в голову, что мы слишком редко видимся. Я скучаю. Готова терпеть твою работу на неделе, но не в выходные же, когда все дома, а ты снова сбегаешь на работу.

– Прости, у меня начало учебного года, попечительский совет, совещания в министерстве, проверки, ремонты… Мам, ты лучше меня знаешь, как начинается каждый учебный год! А в этом году еще и она.

Немец кивнул на меня. Но я то тут причем? Учебный год вроде бы и без меня начался также как и со мной.

– Я понимаю, милый, но это не уменьшает моей тяги к тебе. Я все равно скучаю. К тому же старая уже. Вот если бы у тебя была семья… Дети… А я бы нянчилась с внучатами.