– Без хозяев дом приходит в упадок.

Брат Полины оглянулся на дом, который с этой стороны выглядел немножко хуже, чем с улицы, поднял брови, похлопал глазами, но все-таки свои впечатления не озвучил, надо отдать ему должное. Посмотрел на всех по очереди, даже под свою ладонь в лицо Любочки заглянул, и поторопил, как будто все давно решено:

– Собирайтесь, сударыни, время теряем… Только самое необходимое, личные вещи. Для жизни у нас все есть. Да, Пулька? Но вот эту вазу с цветами я бы на вашем месте с собой захватил… Такая красота. И самовар тоже. Самовар у нас есть, но электрический. А этот – совсем другое дело. На балконе можно ставить. И мне бы с близнецами познакомиться. Что за мальчики? Где они сейчас? Быстро найти можно?

– Они в дозоре, – в один голос сказали Вера-Надя и подхватились из-за стола. – Сейчас позовем!

Они брызнули в разные стороны с такой скоростью, что Наталья даже остановить их не успела. Опять растерялась. Да что ж это она сегодня все время теряется? Это потому, что он про вазу с цветами сказал. И про самовар. Заметил все-таки. Она не ожидала… Полина тоже подхватилась, принялась собирать посуду, выплескивая из чашек недопитый чай прямо в траву, подальше от стола, и все время что-то приговаривала, льстиво заглядывая то в лицо брата, то в лицо Натальи. Нет, но как же это получилось, а? Надо немедленно все это прекратить. Немедленно. И построже.

– Так, – строго сказала Наталья и постучала ложечкой о чашку, пока Полина не вырвала их у нее из рук. – Почему меня здесь никто не слушает?

На коленях у Полининого брата завозилась Любочка, сладко зевнула, потерлась стриженой головой о его грудь, высунула личико из-под его ладони и сонно спросила:

– Мы скоро поедем? Мы уже сейчас поедем? Тетя Наташа, можно, я розовую шляпу возьму?

Наталья растерянно молчала, и тогда Любочка запрокинула голову, поулыбалась Полининому брату и спросила у него:

– Бэтээр, розовую шляпу можно?

– Конечно, – с готовностью ответил он и опять чмокнул Любочку, теперь в нос. – Хоть розовую, хоть голубую, хоть серо-буро-малиновую… Любую бери, если хочешь. Хотя зачем тебе? У Пульки всяких шляп осталось с твоего возраста сто штук. Или тысяча. Она их даже не все успела надеть, хотя бы по разу, – выросла. Тоже всякие шляпы очень любила. Та к что носи – не хочу…

– Нет, мне сто штук не надо, мне розовую, из цветов, чтобы в клумбе прятаться, – объяснила Любочка.

Брат Полины непонимающе глядел на нее минуту, потом протянул руку и потрогал плотные розовые шапки соцветий, лежащие на краю стола. Цветы зашуршали.

– Это Анастасия Сергеевна Любочке сделала, – тихо сказала Наталья, внимательно глядя на него. – Еще есть как бы из лопухов, тоже из накрахмаленной ткани. И еще платьице есть, все из веточек… Как смородиновый куст, с двух шагов не отличишь. Любочка так может спрятаться – никто не найдет…

– Знаешь что? – Полинин брат отдернул руку от мертвых цветов, потер пальцы и зачем-то понюхал их. – Любовь моя прекрасная, зачем тебе какие-то шляпы? Ты и так красивая, без всяких шляп. А прятаться тебе больше не нужно будет. Никогда. Это я тебе гарантирую.

– Правда, что ли? – удивленно спросила она, заглядывая ему в лицо, и вдруг засияла, засветилась вся совершенно детской улыбкой, – никакого понимания и снисходительности, одна только радость, чистая радость без всяких примесей.

Черт с ним, решила Наталья. Все переврал, переиначил, вывернул наизнанку и направил против нее, но черт с ним. Ладно, эвакуируются они всем табором в его квартиру. Если по существу – то совершенно незачем. Но Любочке там спокойней будет, а это уже стоит того, чтобы родной дом на время бросить. Любочка и здесь в безопасности, но ведь она-то в это не верит, наверное, раз все время маскируется – то под куст, то под клумбу, то под лопухи… Наталья сначала думала, что Любочке нравится так играть. А этот Полинин брат, похоже, все сразу понял. Ох, как сильно она его недооценила-то!..