С. В. Запольский, допуская в качестве признака предмета финансового права формирование и использование публичных денежных фондов, все же отмечает его недостоверность: «Считать их формирование и использование предметом финансового права в некотором смысле означало бы лишить финансовое право предмета вообще, приравняв к деятельности, не могущей иметь конечный результат»^>5. С подобной противоречивой и теоретически необоснованной позицией трудно согласиться, поскольку фондирование, т. е. формирование денежных фондов традиционно является ключевой характеристикой финансовых правоотношений не только в отечественной, но и в зарубежной науке. Так, известный французский финансист П. М. Годме определяет финансовое право как отрасль публичного права, предметом которой являются нормы, регулирующие государственные финансы и деятельность, связанную с их движением, использованием^>6.

В предмет финансового права входят различные группы общественных отношений. Традиционно в него включаются бюджетные, налоговые, долговые (кредитные) отношения, вопросы валютного регулирования и валютного контроля, финансового контроля, а также финансовой деятельности государственных и муниципальных предприятий.

Как отмечает, касаясь данной проблематики, профессор Т. Я. Хабриева, в условиях рынка все более расширяется поле самостоятельности субъектов права, особенно в экономической сфере. Право предусматривает большую вариативность поведения, многообразие организационно-правовых форм его осуществления. Метод административной регуляции (включая административное, уголовное право, а также налоговое, бюджетное, финансовое регулирование) постепенно «уходит», оставляя место для гражданско-правового метода как более эффективного.

Традиционно к предмету финансового права относятся и правовые основы страхового дела, денежного обращения и расчетов банковской деятельности (банковского кредитования), тем не менее единообразного мнения в науке по данному вопросу не выработано.

Так, профессор А. И. Худяков критически оценивает работы ученых-финансистов, рассматривающих такие институты, как страхование, банковское кредитование, расчеты в качестве финансово-правовых институтов, считая их традиционно институтами гражданского права^>7. По мнению указанного автора, подобные подходы являются псевдонаучными и размывают грань между финансовым правом, которое по своей природе является правом публичным, и гражданским частным правом.

Отчасти с суждениями профессора А. И. Худякова можно согласиться – действительно, и банковский кредит, и страхование, и расчеты являются институтами гражданского права. Об этом свидетельствует и их гражданско-правовая законодательная регламентация. И утверждение о том, что институт банковского кредитования является институтом финансового права, ошибочно, так как при частном (банковском) кредитовании возникают договорные отношения.

Представители зарубежной науки финансового права также не едины во мнении о включении в состав финансового права институтов банковского кредита, страхования и расчетов. Как правило, ученые, представляющие бывшие советские республики, придерживаются научных воззрений своих российских коллег, что объясняется долгой историей существования общего научного пространства. В странах же Западной Европы финансовое право рассматривается в качестве отрасли публичного права, в рамках которой изучаются в первую очередь государственные финансы, т. е. бюджетные и налоговые правоотношения.

Но можно ли утверждать, что определенные группы общественных отношений должны изучаться исключительно одной конкретной отраслью права и должен ли конкретный субъект быть участником только одного конкретного правоотношения? Думается, что ответ на данный вопрос будет отрицательным.