X. явно чувствовал себя неловко в своём чисто убранном доме. Они с женой привыкли жить в хламе и в грязи, а потому, когда пришлось убрать дом в ожидании важных гостей, – чистота воспринималась как бесцеремонное вторжение в их личную жизнь.

Ну а личная жизнь всегда грязна. Потому-то её и не показывают важным гостям. Личная жизнь – это право на грязь, которое даёт индивидууму чистоплюйское общество. Вот почему человек так осточертело и оголтело прячет и охраняет свою личную жизнь – свою любимую грязь.

Не стесняйся рая.

Назойливое противопоставление материального и духовного – это занятие, выдуманное людьми, страшащимися материального и называющего этот страх духовностью. Всё, что им можно сказать, это: «Не духом единым».

Разумеется, нельзя выделить духовное без того, чтобы не оказаться в материальном и также нельзя выделить материальное, чтобы не вляпаться в духовное. Единый конгломерат материального и духовного, переходящих одно в другое и существующих единовкусно, насильно разъединяют, как половые органы, которые выполняют свою суть, только объединяясь.

Только электроника (компьютеры, телефоны, телевизоры, планшеты) с каждым годом становятся не только лучше, но, что самое главное – дешевле. Все остальные вещи, которые производит человек, тоже становятся лучше, но растут в цене, хотя бы из-за инфляции. Эта растущая дешевизна электроники, на которую не оказывает влияния даже всемогущая инфляция, заставил меня задуматься о природе сего феномена.

Компьютеры и прочая электроника создаются, по большому счёту, для установления, поддержания, упрощения и углубления связей между людьми. Сам интернет – основа такой связи – вообще бесплатный. В этом отражается неизбывная жажда людей к более лёгкому и тесному общению, а самое тесное – это, как известно, половое. Упростить свершение полового общения – это мечта, часто неосознанная, всех людей. Поэтому феномен падения цен на улучшающееся качество средств связи утоляет жажду людей: быстрее, проще и разнообразней вступать в половые связи.

Или хотя бы ими любоваться.

Прежде всего ебёшь бабу, а только потом изо всех сил её соблазняешь, чтобы она согласилась пойти с тобой в кино, а потом – в ресторан. И всё это последующее соблазнение делается для того, чтобы отвлечь бабу от ебли. Иначе она тебя заебёт, если ты не сумеешь её соблазнить развлекаловкой вне постели.

Теннисистки играют в облегающих трусиках, а кратчайшая юбчонка, еле прикрывающая зад и перед и задирающаяся при каждом движении, – не в счёт. Если б теперь не брили лобки, то тёмное пятно просматривалось бы сквозь трусики каждой неблондинки. А самое важное – большинство теннисисток так стонут при каждом ударе, будто их настигает оргазм. Даже имитация его придаёт женщинам дополнительные силы.

Орут бабы, чуть голос не срывают. На эти вопли, казалось бы, сил уходит больше, чем на саму игру. Но у баб сил много больше, чем у мужиков, когда дело касается секса.

Мужик-теннисист, если вякнет раз-другой, то потом молчит, ибо только у женщин оргазм может быть многократным.

На всю эту теннисную порнографию лучше всего смотреть, сидя у большого ярко-ясного телевизора – тут под любым углом покажут тела теннисисток и их лица, крупным планом ляжки и зады, прокрутят самые лучшие места, чтобы насмотреться мог. Но люди прутся на стадион, платят бешеные деньги за билеты и мельтешат там, откуда не только в бинокль, но и в телескоп ничего не рассмотреть. Да и сидят долгие часы на жаре или холоде, так ничего толком и не увидев. Ужас как им хочется на живое теннисное мясо поглазеть, как будто они его смогут руками потрогать. Но потрогать – не дано, однако именно на этой надежде прикосновения и держится вся индустрия живых развлечений.