– Ну что, надумал? – вполне весело спрашивает Роберт.

Он уверен, что я полностью в его власти, что у меня нет выхода. В этом он прав. Но не зря же висел, да и теперь висит возле кровати Апостола плакат со спрятанной надписью: «Из любого положения имеется выход». Из любого! Неужели мое везение в самом деле исчерпалось и его хватило лишь на удачный побег? Лора с нетерпением ждет меня. А разочаровываться всегда очень больно, особенно если дело касается жизни и смерти близкого тебе человека.

Грэй редкостная скотина, он напоминает:

– Ты вспомни о сыне, и все встанет на свои места.

Будто я не думаю о Поле каждую секунду, каждое мгновение.

– Это непростое решение, – тяну я время.

– Я и не говорю об этом. Но все зависит от тебя.

Только чудо может меня спасти, только чудо… И оно случается – я вижу, как вдоль набережной ползет строительный самосвал, под завязку загруженный песком. Неужели таки Бог услышал мои молитвы?

– Достань лист бумаги и ручку, чтобы я мог нарисовать, где искать бриллиант, – говорю я, чтобы на время отвлечь Роберта Грэя.

Он в чужом кабинете и не знает, где что лежит. Да и Тони, думаю, запирает ящики стола на ключ. Так и есть. Роберт дергает запертый ящик, шарит по столешнице. Я выигрываю нужное мне время.

Самосвал ползет уже под самыми окнами. Я перемахиваю через подоконник и лечу вниз. Главное – не удариться о край стального кузова. Грэй с перекошенной от гнева рожей уже в окне, он палит в меня из пистолета, но вовремя спохватывается. Убить меня он мог и раньше, я ему нужен живым. Я для него не Марти Ларни по прозвищу Топор, а тот самый драгоценный алмаз, на котором он вот уже десять лет зациклен.

Самосвал медленно движется по проезду. Куда же он направляется? Скорее всего, к стройке. На насыпном островке возводят ресторан. Мне с самосвалом не по дороге. С островка, к которому ведет узкая перемычка, мне некуда будет деться. Хорошо, что скорость небольшая. Я соскакиваю на ходу. Грузовик сворачивает к стройке, а я мчусь что есть сил вдоль набережной. Впереди мост, под ним я смогу запутать след, скрыться. Лишь бы успеть добежать.

Урча мотором, из-за офиса Тони выныривает лимузин. Он длинный. Сверкает лаком. Фары его хищно горят. Машина набирает скорость, мчится за мной. Я и так бегу на пределе своих возможностей. В тюряге я каждый день тренировался. А что мне еще оставалось? Но тренировался не в беге. У меня перехватывает дыхание, ломит в боку. Мне бы остановиться, перевести дыхание или хотя бы перейти на шаг. Ага, перейдешь, если тебя преследуют на машине, а скрыться негде. Впереди проезд перегораживают декоративные бетонные кашпо. Когда-то в них, наверное, росли цветы, но теперь горожане решили использовать их как мусорницы.

Я перепрыгиваю через одно из этих архитектурных уродств и мчу дальше, ближе к мосту. Лимузин утыкается бампером в цветочницы. Дальше ему не проехать. Надо отдать должное Грэю. Несмотря на свой возраст, он не собирается перекладывать ответственность за погоню исключительно на своих молодых ушлепков. Он бросается догонять меня сам. Бегает он неплохо. Ушлепки еле поспевают за ним. Наверное, Грэй бережет здоровье и каждое утро бегает в парке.

Под ногами – усыпанное намытым дождями песком и камешками бетонное покрытие. Поблескивают осколки стекла. Под опорой моста сидит немолодая цыганка, возле нее крутится босоногая девчушка. Она некоторое время бежит возле меня и клянчит деньги, будто у меня есть время остановиться. Девчонка-вымогательница бросается к Грэю и клянчит теперь у него. Он посылает ее словами, которые не стоило бы слышать детям. Маленькая цыганка отвечает ему в том же духе и посылает вслед страшные проклятия. Дай-то бог, чтобы они сбылись. Тогда Грэю придется долго-долго помучиться перед смертью.