Игорь понимал, что Роберт прав: минцифры был их основным партнером. Более того, Игорь продвигал идею, что сбор и охрана данных должны находиться в одних руках – государства. А учитывая, что таких технологий ни у одного госпредприятия не было, лоббируя идею выкупа его предприятия. Огромные деньги, которые он выручит от такой сделки, его вполне устраивали. Руководить предприятием и исправно получать зарплату – уже без рисков и танцев с бубнами – все равно будет он.

Были серьезные люди, которые поддерживали его идею. Те же спецслужбы относились к ней с интересом и пониманием. Но были и такие, как Ровнин.

Конечно, в сложившейся ситуации, он не мог промолчать, проигнорировать откровенный пас Ровнина со стороны минцифры. Но методы могли быть разными.

«Пойти в лоб или через заднюю дверь?» – думал он.

Ольга, словно цепной пес, ждала команды «фас», чуть подавшись вперед. Роберт качал головой. Едва дышал Борис.

«А почему, собственно, я должен хитрить и что-то выдумывать? Заказчик допустил откровенное нарушение, а у каждого нарушения есть должность и имя. Значит, кто-то за это ответит. А контракт будет или мой, или… все равно мой», – он улыбнулся.

– Ольга, готовьте документы. Борис Вячеславович и Роберт, помогайте по мере необходимости…

Решение далось легче, чем он думал. Значит, верное решение.

Лола встречала его на веранде. Он так любил, но вроде бы об этом специально не просил, жена сама догадалась. Или так у нее был выстроен день, что заканчивался именно на веранде и именно в тот момент, когда машина Игоря вставала на парковку, а сам он выбирался из салона.

Жена махнула ему рукой:

– Привет, как прошел день?

Она сидела в плетеном кресле. Рыжий кот на коленях, у ног – корзинка с давно начатым рукоделием, которое Лола все никак не могла закончить. На столе – запотевший графин с лимонадом и два высоких бокала – для нее и для него. Из распахнутого окна детской тяжело, то и дело спотыкаясь, лились гаммы.

– Неужели она снова взялась за фортепиано? – Игорь подошел к жене, склонившись, чмокнул в губы. – Не говори мне, чего это тебе стоило, пусть я останусь в блаженном неведении.