– Знаете, я что-то не припомню, чтобы вы так долго читали одну вещь.

Вулф отложил книгу:

– Я проверяю дату написания «Цимбелина». По-моему, Роуз ошибается.

– Тогда давайте отошлем книгу обратно. – Я сел в свое кресло и развернулся лицом к Вулфу. – Я водил девушку из Марокко на обед в «Рустерман». За свой счет. Она не танцует, так что пришлось отвезти ее домой. Итак, сегодня было примерно все то же. Не о чем говорить. Завтра воскресенье. Я отнюдь не против повалять дурака. И даже получаю удовольствие, хотя, по-моему, все это дохлый номер. Предлагаю сказать Уипплу, что, если у мисс Брук и есть темные секреты, они слишком глубоко зарыты.

– Тебе она понравилась, – пробурчал Вулф.

– Не особенно. Я уже говорил вам в среду вечером, что, по моим ощущениям, она сравнительно чиста. И продолжаю стоять на своем.

– Насколько ты беспристрастен?

– Более-менее. Я стараюсь.

– А где находится этот самый Расин?

– Между Чикаго и Милуоки. Расположен у озера.

Вулф отодвинул кресло, извлек оттуда свое массивное тело, подошел к глобусу диаметром вдвое больше самого Вулфа и, покрутив, нашел штат Висконсин.

– Расин находится ближе к Милуоки. Интересно, самолеты туда летают?

– Конечно. – Я вылупился на Вулфа. – Билеты будут стоить около восьмидесяти баксов плюс тридцать баксов в день на расходы. Или даже больше. Уиппл может не согласиться.

– У него для этого не будет повода. – Вулф снова сел в кресло. – Веблен называл это инстинктом мастерства. Мой инстинкт мастерства обострился, когда я обязался помочь мистеру Уипплу. Скажи, в разговоре мисс Роуэн с мисс Брук, который ты дословно передал мне в среду вечером, ты, случайно, не нашел чего-нибудь такого наводящего на размышления?.. Скорее всего, нет.

– Вы можете назвать это наводящим на размышления. После того как мисс Брук заметила, что Расин ей до смерти наскучил, она сказала: «Затем кое-что произошло, и…» – и осеклась. Ладно, будем считать это наводящим на размышления. Быть может, крыша большого дома стала протекать.

– Вздор! А что, если прошлое мисс Брук является жизненно важным элементом расследования?

– Тогда я, возможно, уже был бы в Расине.

– Вот и поезжай туда. Прямо завтра. Черт побери, у меня ведь есть свои обязательства!

– Возражаю, – покачал я головой. – Завтра воскресенье, и у меня тоже есть личные обязательства.

В результате мы сошлись на том, что я отправлюсь туда в понедельник и полечу в Чикаго, а не в Милуоки, поскольку в Чикаго больше рейсов.

На улице было всего три градуса выше нуля, когда в понедельник вечером, в двадцать минут шестого, я припарковал автомобиль, взятый напрокат в Чикаго, на стоянке всего в одном квартале от редакции «Глоуб» в Расине и в двух кварталах от отеля, где я забронировал номер. Я не стал оставлять автомобиль у отеля, по крайней мере на день, так как несколько лет назад потерял очень важный контакт из-за того, что машину мне подогнали спустя полчаса. Я прошел два квартала с дорожной сумкой в руках, зарегистрировался и снова вышел на улицу.

Я не успел договориться о встрече в «Глоуб», однако Лон Коэн из «Газетт» в воскресенье вечером позвонил туда и предупредил о моем приезде ответственного редактора Джеймса Э. Лимиса. После некоторого ожидания – сперва внизу, а затем на третьем этаже – меня провели в кабинет, на дверях которого значилось имя Лимиса. Он сразу вышел из-за стола обменяться со мной рукопожатием, помог мне раздеться, положив мои пальто со шляпой на диван, и сказал, что счастлив познакомиться с журналистом из Нью-Йорка. После того как мы сели и перекинулись парой фраз, я объяснил, что я не журналист, а частный детектив, выполняющий кое-какую работу для «Газетт». И поинтересовался, рассказал ли ему мистер Коэн о планах «Газетт» выпустить серию статей о деятельности Комитета по защите гражданских прав. Лимис ответил, что Коэн лишь сообщил о моем приезде для получения определенной информации.