Интересно, с чего бы вдруг такая встреча?

– Привет, забияка, – усмехнулась я, поняв, что не ошиблась. – Ты… Раэрн, кажется, да? Какими судьбами?

– Дела, госпожа, – смиренно отозвался скарон, снова опуская взгляд. – Как вы знаете, владыка согласился принять нас на службу.

– Да уж знаю, – хмыкнула я. – Простил обормотов, хотя проблем у него потом возникло – не оберешься.

– Да, госпожа. Нам жаль.

– Еще бы… встань, – велела я, перехватив сразу несколько ошалелых взглядов. Причем от своих девочек – чуть ли не более диких, чем от обалдело воззрившихся на Раэрна скаронов. – Твой владыка забыл сказать, что я не люблю подобных жестов.

– Да, госпожа, – все так же смиренно отозвались Алые и поднялись. – Чем мы можем тебе послужить?

Я удивленно приподняла брови.

– Да ничем. Идите, куда шли.

– Возможно, мы могли бы помочь?

– Вряд ли. У меня и так помощников… – я кинула за спину насмешливый взгляд, – хватает. Даже перебор.

– Госпожа желает, чтобы мы ее сопровождали? – спокойно осведомился Раэрн, словно не услышал. На что я неловко кашлянула и, помня о двойной подоплеке подобных вопросов, поспешила вежливо отказаться:

– Не сегодня. Но за предложение спасибо. Всего доброго, господа, – я кивнула, прощаясь с едва не случившимися ухажерами, и первой прошла мимо, оставив Алых объясняться с сородичами без моего непосредственного участия. Однако в последний момент вдруг вспомнила о важном и обернулась. – Кстати, парни, о моем происхождении мало кто знает. О характере нашей с вами первой встречи – тоже. Не говоря уж о ее причинах. И я хочу, чтобы так оно и оставалось.

– Как пожелаешь, госпожа, – невозмутимо отозвались скароны, всем видом показывая, что не проболтаются даже под пытками.

– Чудесно. Была рада вас видеть.

«Хорошо-о, – неопределенно протянул Лин, когда мы миновали ворота. – Асу от них будет немалая помощь: они знают традиции и обязаны ему по гроб жизни, так что никогда его не предадут. Жизни положат по первому его слову, потому что теперь эти жизни принадлежат ему. И тебе, между прочим, тоже: это ведь ты остановила брата».

«Не смотреть же было на то, как он их заживо сжигает прямо у меня на глазах?»

«Вот-вот. Этого Алые точно не забудут. Кстати, почему ты не хочешь, чтобы об этом узнали?»

«Не хочу, чтобы меня воспринимали только по титулу».

«Но так было бы проще».

«Нет, Лин, не думаю, – невесело улыбнулась я, быстро шагая по улице. – Ты помнишь Валлион? Помнишь, как вели себя люди с королем? И как они смотрели на меня на последнем балу? А что будет, если станет известно, кто я на самом деле?»

Лин хмыкнул.

«Не о том переживаешь, хозяйка. Те, кому надо, всегда будут смотреть на тебя правильно. А остальные пусть идут лесом. К чему тебе их мнение?»

«Да я не о мнении переживаю. Мне мерзко думать, что и передо мной начнут гнуть спину лишь потому, что я высоко взлетела».

«Но это правильно, – возразил Лин. – Ишту должны уважать. А как еще люди могут выразить свои чувства, если не жестами, которые были бы понятны издалека? Не каждый же сможет подойти и сказать тебе это в глаза? Так положено, Гайдэ. Таковы, если тебе будет понятнее, правила: чем выше твое положение, тем выше и ответственность. Тем труднее обязанности и тяжелее ноша. Тебе кланяются не оттого, что желают выслужиться или изобразить фальшивое радушие. Нет. Тебе кланяются тогда, когда понимают, какая тяжесть лежит на твоих плечах, видят, какие усилия ты прилагаешь, чтобы выдержать этот груз. И благодарят за то, что ты делаешь это за них. Ты ведь сама вспомнила о Валлионе. И не хуже меня понимаешь, что король всегда должен оставаться королем – со всеми своими регалиями и атрибутами власти. Ему должны оказывать уважение даже те, кто считает его врагом. Иначе он не король, а Айд знает что. Иначе на него можно плюнуть и забыть. Иначе он не правитель огромной страны, от слова которого зависят жизни большинства его подданных. Это вопрос престижа, хозяйка. Вопрос, как ты иногда говоришь, имиджа. Король может себе позволить панибратство лишь с равными. И тебе пора к этому привыкать. Ведь на самом деле ты стоишь гораздо выше любого короля».