- О, Адалин! - яростно сжав руками ее хрупкую талию, сбивчиво, невнятно, будто пьяно взмолился фон Миллер. Словно о самом разрушительном дьявольском проклятии или самой пленительной божьей благодати.

Адалин и пискнуть не успела, как язык феодала протолкнулся сквозь стиснутые зубы, увлекая девушку на какой-то новый, совершенно неизведанный уровень удовольствия. Да, Адалин крайне понравилось то, что она ощутила от прикосновений мужчины, его умелых поглаживаний и опыта… Но даже под страшными, убийственными пытками девушка ни за что не признала бы в этом никому в мире, не показала бы фон Миллеру. Ведь ее отношение к нему так и не поменялось!

Он чертовски крепко сжимал ее тело, словно отпусти он его… И Адалин растворится, растает, провалится сквозь землю. В мгновение ока все вокруг перестало существовать: правила, устои, нормы морали. Но лишь на мгновение…

- Хватит! - завизжала девушка, морщась и просовывая ладони между двумя телами, пытаясь отстраниться. - Вы получили, что хотели, переходя все мыслимые и немыслимые грани!

Краем глаза Адалин увидела, как Самсон и ее отец отвернулись, храня смиренное молчание. Они покорились нраву Людвига фон Миллера, но совершенно не одобряли произошедшего. Адалин почувствовала себя изгоем, грязной и мерзкой потаскухой. Годной только для дома развлечений, где моряки проводили время вдали от жен. От этого ненависть к фон Миллеру лишь укрепилась.

- Ты действительно выполнила мою просьбу, - многозначительно протянул хозяин замка и положения. - Но грани я не переходил… Пока не переходил, дорогая.

Сглотнув вязкую слюну, онемевшая Адалин смотрела на поднявшегося на ноги феодала. Слова его звучали словно намек, что сегодня он таки вернется в спальню к девушке и закончит начатое… Такого допустить она просто не могла!

- Выбирайте! - распахнув створки встроенного в стену шкафа, фон Миллер открыл взгляду Самсона Фолка выбор оружия. Лучше, чем в любой дорогой лавке. - Пусть это будет ваше решение.

Библиотекарь придирчиво осмотрел каждую пару кинжалов, дотошно опробовав острие на прочность.

- Эти! - указал пальцем на самые изысканные, те, что с золотой ручкой и громоздким драгоценным камнем, Фолк схватил в руки шпагу и тут же кинулся на противника. На совершенно безоружного, собирающегося сражаться честно!

Фон Миллер успел прогнуться, когда кончик оружия пролетел всего в паре миллиметров от его лица, срезав прядь волос. Умелыми точными движениями феодал отвел противника в сторону, выхватывая и свое оружие с подставки.

Наконец, оба были вооружены.

Дуэли, казни, смерти от болезней были чем-то естественным, неотъемлемым в жизни Адалин. Она видела это каждый день, чувства постепенно притуплялись. И вот уже новые казненные на центральной площади не вызывали слез, как в детстве, а лишь досадную печаль и дикое нежелание повторения их судьбы.

Сейчас же все было иначе. Девушка как никогда хотела благоприятного исхода для обоих мужчин, хоть библиотекарь и повел себя совершенно не по-мужски. Напади он на безоружного среди других мужчин – его бы сразу осудили и при случае победы считали бы поединок нечестным.

Фон Миллер сражался, словно прошел не одну войну, его техника была совершенной, а движения точными и отлаженными. А Самсон Фолк едва удерживал шпагу, почти не двигаясь с места и лишь защищаясь, а не нападая.

- Последнее предупреждение, - холодно отчеканил землевладелец. - Откажись от Адалин, и я отпущу тебя с миром. Никто не узнает о происходящем в моем замке.

Адалин удивилась, нахмурившись. Откуда в фон Миллере столько благосклонности! Все мужчины округи мечтали похвастаться поверженным противником. Сдайся кто-то добровольно – поднимут на смех. Феодал предлагал старику достойный выход из ситуации: жизнь и остатки чести. Но Фолк был слишком глуп и напыщен, чтобы это признать.