Проходя мимо разбитого окна, тоскливо смотрю во двор, до слуха доносится звон металла. Внизу несколько стражей, скрещивая клинки, сходятся в тренировочном бою, а над головами их синеет высокое небо. Вздыхаю, мечтая о свободе, и снова пытаюсь договориться с лордом:

— Прошу вас выпускать девушек на улицу хотя бы на…

— Исключено! — в который раз обрывает меня Вирг. Отпирает дверь и распахивает её передо мной. — Приступайте к осмотру, вельера. Мне нужно знать, как скоро возможно привести северное крыло в надлежащий вид?

Уныло вхожу в полутьму и, вдохнув пыльный воздух, невольно ёжусь от открывшейся перед глазами неприглядной картины разрушения и упадка. Аромат тёмного мускуса навязчиво преследует меня, но я не оборачиваюсь, обречённо осознавая, что лорд ни на минуту не оставит меня одну.

Это угнетает!

Мы наедине, и норзиец волен сделать со мной всё, что захочет. Как и с другими. Постоянное ожидание нападения истощает день за днём. Будто мышь, клетка которой стоит рядом с лежанкой кота, в этот миг я дохожу до края.

Довольно!

Не могу больше жить в постоянном страхе. Не хочу выслушивать стенания девушек. Не желаю наблюдать, как они по очереди прилипают к мутному стеклу окна и тоскливо смотрят в едва виднеющееся небо. Как бледнеют лица и тускнеют глаза… Так может, рискнуть и выбраться из нашей комнаты этой ночью?

Да, я прекрасно понимаю, что Ройепин кишит солдатами. Знаю, как опасно снаружи, но заточение становится просто невыносимо. Уверена, девушки будут в восторге даже от минутки, проведённой вне опостылевшей комнаты. Возможно, это даст силы вытерпеть полудобровольный плен.

Воскрешаю в памяти день бала, когда Шелия, младшая дочь вельера Ройепина, показала мне тайный ход. Если он в хорошем состоянии, то мы можем пользоваться им. Я с ума сойти как мечтаю об одном глотке свежего воздуха. Не пропитанного тёмным мускусом и полынной солью.

12. Глава 11

Переживания растворились с дневным светом, и сейчас, когда за окном чернеет беззвучная ночь, я осторожно крадусь к двери. Приблизившись, прижимаю палец к губам, призывая девушек к молчанию. Гельерийки, нервно хихикая, хватают друг дружку за руки и пытаются вести себя тише, но спонтанный побег, на который мы только что решились, наполняет всех возбуждением.

— Тишина, — прижимая ухо к прохладной поверхности двери, шепчу я и вновь смотрю на девушек. — Может, всё же я одна схожу? Проверю для начала… Прошло столько лет, вдруг ход завален.

— Орелия. — Кирина подбегает и хватает меня за руку. — Пожалуйста! Я готова на всё, чтобы хоть разочек на небо посмотреть не через мутное стекло.

— И мы тебя одну не отпустим, — мрачно добавляет Деглия. — Хватит и того, что до вечера ждали, когда ты вернёшься. Да ещё пришла белая как снег, глаза круглые, сама качалась, словно неделю не ела… Но даже не посмотрела на то, что мы тебе оставили, упала без чувств.

— Всё от недостатка свежего воздуха! — совсем по-взрослому замечает Кирина.

— Как вы узнали про тайный ход? — тяну время, расспрашивая их. В груди поднимается волна страха, она липким потоком леденит вены. Сейчас, ночью, эта идея уже не кажется такой уж замечательной. — И о том, что я собиралась туда?

— Ты кричала во сне, — тихо отвечает Лизия и обхватывает себя руками. — Напугала этим до смерти.

— Прости, — улыбаюсь я и, глядя на дрожащих в жадном предвкушении девушек, решаюсь: — Хорошо. Только тихо и быстро. Проверим и назад.

Дёргаю дверь на себя осторожно, чтобы та не скрипела. Выглядываю и с облегчением шепчу:

— Никого.

На цыпочках двигаюсь по каменному полу. Благодаря моим стараниям, в этой части замка уже более-менее чисто. Под ногами не скрипят камешки, а с потолка не грозит свалиться кусок побелки. Сила моя растёт, бытовая магия поддаётся легче, а результаты гораздо стабильнее, чем когда-либо. Гордость затапливает сердце, на миг вытесняя страх, и я быстро бегу в противоположную от широкой лестницы сторону. Снизу слышатся грубые голоса, порой доносятся взрывы смеха.