Перевожу взгляд на анестезиолога-реаниматолога, та молча кивает головой и продолжает следить за показателями. Медсестры суетятся вокруг нас с Набицким, а мы смотрим в глаза друг другу, так сказать передаем друг другу силу.

- Не уверен в успехе нашего дела, Артем. Он в слишком плохом состоянии, боюсь, что не вытянет. – Произносит Набицкий, но я его перебиваю.

- Витя, ты забыл наше золотое правило. Не говорить о плохом в процессе. Настраивайся на лучшее, врач ты или кто?

- Понял, понял. Начинаем.

- Так бы сразу, а то всех нужно чихвостить, чтобы в себя пришли. – Шучу я над другом.

Спустя три часа стараний мы вытащили две пули, осталось добраться до последней и самой опасной, так как она находилась близко к сердечному клапану, и один неверный шаг может привести к летальному исходу, поэтому нужно быть предельно аккуратным.

- Создайте абсолютную тишину в помещении. – Требую я, и коллеги беспрекословно замирают, так как знают, если мне нужно максимально сосредоточиться, то все вокруг должно замереть в буквальном смысле этого слова, не считая конечно, монотонно пищащих приборов.

Обливаясь потом и затаив дыхание, я приступаю к делу, это не должно закончиться смертью. Я должен, нет просто обязан вытащить его с того света. Поэтому с ловкостью трюкача, я вытаскиваю пулю, и кажется, все выдыхают с облегчением, но не тут то было. Именно в этот момент открывается кровотечение, пульс начинает падать, а приборы измерения давления начинают пищать с удвоенной силой, только нагнетая и без того критическую ситуацию.

- Зажим! – Требую у медсестры, и как только получаю его промокнув кровь бинтами, нахожу место кровотечения, и тут же зажимаю его, тем самым останавливая кровотечение, после чего провожу процедуру легирования сосуда. – Все ребята, выдыхаем. Сейчас зашиваем, и перевязываем, после чего отправляйте в реанимацию.

***

Я дико устал, глаза болят так, будто в них тонну песка насыпали, но доволен проделанной работой, теперь главное, чтобы он пережил эту ночь, все зависит от самого пациента. Как я всегда говорю в тех случаях, когда наступает критический момент, но от меня уже ничего не зависит: сейчас он стоит перед выбором – жить или умереть, и только ему решать, как быть. Я сделал все, что от меня зависело, а может даже больше, и надеюсь, что он выберет жизнь, чем и отблагодарит меня за проделанную работу.

Переодеваюсь, и медленно иду на выход, на сегодня моя смена закончилась, и честно говоря, она закончилась еще полтора часа назад, но я не мог оставить на столе пациента, и сказав « мой рабочий день подошел к концу», развернуться и уйти. В моей профессии сверхурочные часы случаются часто, я к этому привык. Да и раньше постоянно оставался допоздна по собственному желанию, ведь дома меня никто не ждал, а возвращаться в пустую квартиру не особо хотелось. Но, сейчас все изменилось, и я спешу домой как никогда раньше, желая поскорее увидеть Лизу.

- Я на связи, если будут изменения в состоянии Велеса, сообщите, в любое время. – Даю последние наставления дежурной медсестре, после чего выхожу из больницы.

Домой приезжаю через минут сорок, в окне на кухне горит свет, и мои губы сами собой растягиваются в улыбку. Как же, чертовски приятно возвращаться домой, когда тебя там ждут.

Переступив порог квартиры, чувствую ароматный запах еды, доносящийся из кухни, и через минуту из той самой кухни, мне на встречу спешит Лиза, с очаровательной улыбкой на губах.

- Я приготовила ужин, но из-за моей не способной ни на что руки, вышло не особо красиво. Но, во вкусе я уверена! – Произносит смущенная Лиза.