всегда знала. И он меня тоже.

- Подойди, - раздалось вдруг хриплое (хотелось бы добавить рычание, но это была всё же человеческая речь, хоть и какая-то заторможенная, что ли?) и я не то что вздрогнула, я подпрыгнула на месте, позорно всхлипнув! Сработал эффект неожиданности, и на него ж явно и рассчитывали!

Помня, что злить лорда в мои планы никак не входило, и, учитывая, что слышала о нём до сих пор промедление вообще смерти подобно, сделала пару несмелых шагов вперёд. И не из робости или излишней скромности, а ведь не видно ни черта! Не хватало ещё об этого самого лорда споткнуться!

- Понимаете, тут какое вышло недоразумение, - начала я издалека, собираясь, как есть, поведать лорду о своей излишней мнительности и о так некстати припасённом кинжале.

- Заткнись, тварь! – хриплый оклик был таким неожиданным, что до меня даже грубость не сразу дошла.

А когда дошла, кулаки сами собой сжались.

Да что он себе позволяет?! На меня никто никогда не орал и тем более не хамил!

Папе для «сурового казацкого воспитания» сыновей хватало, вот прям более, чем, сверстники – тоже понятно, не рисковали. В основном из-за братьев, конечно, и отца, чего уж там. Но я, если честно и сама могла за себя постоять. И, хоть мама пробовала мой боевой дух ломать и вообще, воспитывать «как девочку», вынуждена была с отцом соглашаться.

- Пока учится хорошо и учителям не хамит, пусть ведёт себя, как хочет, - безапелляционно заявил как-то папа на семейном суде, пардон, совете. – А то, что Зайцеву синяков наставила, так мне не хватало ещё в детские разборки лезть. Сегодня дерутся, завтра целуются. А я дураком выглядеть не хочу.

- Ещё не хватало! С Зайцевым целоваться! – запоздало возмутилась я.

- Ша, молекула! – цыкнул на меня папа, а потом подмигнул и добавил: - Всё море наше!

- Вот ты всегда ей потакаешь, - покачала головой мама, хотя она вообще-то с отцом не спорила, при нас по-крайней мере, просто тогда сильно из-за тети Иры, мамы того самого «Зайцева» и своей лучшей подруги по совместительству, расстроилась. – А ты посмотри, во что дочь превратилась! Вытянулась, меня уже догнала, худющая, вся в синяках и ссадинах. Не девочка, а бродячий котёнок.

- Инна, включи логику, - миролюбиво посоветовал папа. – То, что вытянулась, это хорошо, в нас пошла, в Богаевских! А что сорванцом растёт, пусть её. Ну скучно ей с девчонками! А с пацанами (имелось ввиду, конечно, с братьями) и веселей, и безопасней. И за себя постоять умеет.

- Другие девочки платьям радуются, - не унималась мама. – А Майе маску с ластами подавай! И скутер!

- Одобряю! – хлопнул ладонью по столу папа. Не успела я обрадоваться, как коварно добавил: - Но и платье тоже купи. Самое дорогое. Под мою премию. Чтоб все эти, - он растопырил пальцы и поморщился, - рюши эти ваши там, ага. И рукава чтоб фонариком!

- Папа! – на этот раз о-очень искренне возмутилась я. – Ну какие ещё фонарики!

- Ладно, ладно, - буркнул папа, усмехаясь в усы. – Давайте, что ли, чай пить.

И мама притихла, загадочно улыбаясь. Просто то, что папа не понаслышке знал о «рюшах» и «рукавах фонариком», на чём, собственно, его познания касаемо женской моды и заканчивались, очень просто объяснялось. А именно - маминым свадебным платьем, которое до сих пор любовно хранилось, присыпанное надеждой, что «когда-нибудь и Майя его наденет», в шкафу. Я, понятно, в этом сомнительном во всех отношениях действе участвовать не собиралась, а вот историю о том, как маме хотелось тех самых «рюш» и «фонариков», и папа, чтобы достать то самое, необходимое, задействовал все свои связи и таки нашёл то самое платье («гэдээровское!» - гордо заявляла мама) буквально перед самым посещением ЗАГСа, слушала с удовольствием.