– Хорошо, я пойду в храм, – Бат встал и направился к двери, ведущей из покоев отца.
Мидатль, слегка улыбнувшись, сказал, обращаясь к статуе бога земли: «Кровь Ягуаров – правителей Чакаля всегда дает о себе знать. Этот юноша еще станет ахавом, которого полюбят боги и будут охранять духи его великих предков.»
Бат Балам был одет в длинную холщовую рубаху, с вышитыми на ней изображением Змея Всевидения, который передавал волю предков и богов людям. Юноша стоял на коленях перед выбитой на каменной стене храма фигурой Первой Матери. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как жрецы, под ритмичные удары барабанов торжественно проводили его в храм и закрыли за ним дверь. Казалось, время остановилось. Снаружи, как грезилось Бату Баламу, могли пройти годы, столетия, а в храме, окутанном клубами дыма, за этот срок ничего бы не изменилось.
Юноша размышлял о своих предках, правителях Чакаля, сделавших этот город-государство могущественным и богатым.
Все они были мужественными воинами и правили своим народом жестко, карая тех, кто осмеливался ослушаться их воли. Бат Балам думал о том, сможет ли он хладнокровно расправляться с теми, кто нарушит порядок, установленный в Чакале. От правителя в городе зависело очень многое и предшественники Бата Балама основывали свою власть на страхе и поддержке жрецов.
Насколько ему было известно, далеко не все в Чакале одобряли выбор Читама. Бата Балама многие считали слишком молодым для правителя и поговаривали о том, что лучше бы преемником Читама стал военачальник Зак-Куу-Мо. Юноша решил, что в первую очередь ему придется убедить всех подданных в его способности стать настоящим правителем.
Огонь в светильниках колыхнулся от сквозняка – кто-то открыл дверь.
– Бат Ахав Балам! Первый день твоего правления начался! – громко сказал Мидатль, заходя в храм.
Жрец встал на одно колено перед Батом, приложив руки к сердцу. Юноша быстро встал, готовый идти. У самого выхода из храма Мидатль произнес вполголоса, чтобы его слова никем, кроме юноши, небыли услышаны:
– Сегодня из Радужной башни я видел восход Утренней звезды – это плохой знак, грядет война.
Бат Балам на миг заглянув жрецу в глаза, решительно шагнул вперед и оказался на площадке, являвшейся верхушкой высокой ступенчатой башни. Вокруг расстилалось бескрайнее человеческое море – весь народ Чакаля пришел приветствовать своего нового правителя.
– Бат Ахав Балам! Твой народ ждет тебя! – торжественно сказал Мидатль.
Как только все собравшиеся у храмовой башни люди увидели Бата Балама, они стали на колени и подняли руки, чествуя нового ахава Чакаля.
Глава 4
Третий день в Чакале длился праздник. В храмах жрецы приносили жертвы в честь богов, прося у них покровительства Бату Баламу. Несколько пленников, захваченных еще при жизни Читама в последней стычке с врагами чакальцев – воинами из города Пакаля. При большом скоплении народа, перед Главным храмом, посвященным богу Чаку, пленников обезглавили. Кривыми ножами из темного стекла жрецы вырезали сердца из бездыханных тел убитых жертв и бросили их в чакмооли – чаши, которые держали в руках каменные фигуры полулежащих воинов.
Во дворце во всю чествовали нового правителя. Вдоль открытой веранды первого яруса дворца, который окаймляли резные каменные колонны, стояли длинные столы, уставленные самыми разнообразными яствами. Вся знать Чакаля пировала здесь.
Бат Балам сидел в большом зале на высокой скамье, встроенной в стену. На его плечах лежала шкура ягуара – того самого, который смертельно ранил Читама. Руки и ноги юного правителя были украшены бусами из нефрита, голову увенчивал высокий убор из перьев, блестящих светлых камней и перьев кетцаля. В правой руке Бат держал жезл, верхушка которого была сделана в виде орлиной головы – это был знак верховной власти правителей Чакаля.