– Ну тогда спасибо, что доверился, – улыбнулся Боткин старший. По его выражению лица я понял, что новость ему понравилась, так что можно успокоиться.

– Разрешите на этом откланяться, – сказал я, вставая из-за стола.

– А может всё-таки чаю? – повторно спросил Серафим Павлович.

– Нет, спасибо, я побегу, – покачал я головой. – Слишком много ещё планов на сегодня.

Дворецкий проводил меня до выхода, хоть я и не просил, но очень благодарен. Один я бы долго блуждал.

Я, конечно, слукавил, когда сказал, что у меня очень плотный график. Хотя мог бы за это время чувствительно продвинуться в написании учебника по ангиологии, но я пока никуда не опаздываю. На вечер у нас был запланирован коллективный поход на поэтический вечер в клубе Юдина. Коллектив состоял, собственно, из Юдина с Лизой и меня с Настей. До начала оставалось ещё достаточно времени, можно было бы вернуться на пару часов домой, потом поехать за Настей, но уже охота к литературному творчеству перебилась и я решил поехать к Насте сразу.

– Доставай чертежи, – сказал я, войдя в столовую, которая выполняла у неё роль рабочего кабинета и не увидев знакомые очертания на кульманах.

– Это ещё зачем? – удивилась Настя. – Мы же уже всё закончили и копий наделали.

– Знаю, – улыбнулся я. – Давай над обстановкой подумаем.

– Ну ладно, – хмыкнула девушка, вытаскивая непослушные ватманские листы из тубусов.

Я сразу убрал общие чертежи здания в сторону и разложил на столе подробные планы помещений. Мы увлечённо расставляли мебель и другие детали обихода. Я уже представлял себе, как всё это будет выглядеть в реальности, и картинка мне нравилась всё больше. И так продолжалось до тех пор, пока снова очередь не дошла до моего кабинета. Никогда не страдал агарофобией, но, представляя себе этот простор, мне становилось немного не по себе. Не очень уютно сидеть в кабинете размером почти со школьный спортзал.

– Странно ты как-то на это всё реагируешь, – хмыкнула Настя. – Ну если хочешь, можно обставить кабинет так, чтобы он не казался таким большим, так тебе будет спокойнее?

– Ты не говори, а рисуй, – сказал я, подтолкнув её руку с карандашом в сторону чертежа.

На поэтический вечер Илья просил нас приехать пораньше и, уже спускаясь в уютный подвал, я понял почему. Народа сегодня было особенно много. Рядами выставили все имеющиеся стулья, похоже даже откуда-то ещё приволокли, таких я раньше здесь не видел. Я искал взглядом свободные места, когда наткнулся взглядом на машущую рукой Лизу, которая сидела в первом ряду и звала нас к себе, рядом с ней были места для нас и Ильи, самого Юдина нигде не было видно.

Народ всё прибывал и прибывал, растекаясь плотной толпой вдоль стен. В достаточно просторном подвале стало тесно. Наконец в зале свет потускнел, а направленные на сцену фонари зажглись ярче. Очень интересно, что же они такое сегодня затеяли?

Вся находящаяся в зале толпа затихла, некоторое время ничего не происходило, потом на сцену вышел Илья, которого встретили бурными аплодисментами. Я даже рот открыл от удивления, так раньше у меня на глазах никого не приветствовали. Может бенефис? Да вроде нет, он не мартовский, до дня рождения ещё далеко.

Илья замер на краю сцены и дождался, когда всё стихнет, потом начал читать свои стихи. Пару я узнал, другие совсем новые, уже более жизнерадостные. Завершение каждого стихотворения отмечалось такими же аплодисментами.

– Дорогие друзья, – начал вдруг говорить Илья вместо чтения следующего своего произведения. – Я собрал вас здесь, чтобы поделиться прекрасной новостью. Мой первый сборник стихов наконец увидел свет!