– Вы на них не обижайтесь, у них такая работа, – попытался я её успокоить. – А ваш благоверный даже после смерти может помочь спасать жизни другим.

Я уж не стал говорить ей, что её соседей выпотрошили в сарае с исследовательской целью совсем другие и совсем нехорошие люди. А пока она продолжала сокрушаться, что осталась одна я оценил состояние видимых кожных покровов, слизистых, дыхание было ровным, спокойным, достаточной глубины. Язвочек я не увидел ни одной.

– У вас со здоровьем сейчас как дела? – решил я конкретизировать вопрос, чтобы она рассказала о себе, а не о своей потере.

– Да моё-то нормальное, твоими молитвами и стараниями, сынок, – грустно произнесла она и на глаза снова начали наворачиваться слёзы. – Только вот жизнь не мила теперь, лучше бы он остался, а меня мёртвую отнесли на опыты.

– Вам дана жизнь неспроста, – решил я попробовать зайти к проблеме с другой стороны. – Раз вы остались живы, значит так надо. А вот что именно надо от вас этой жизни, вы должны сами подумать и понять.

Пожилая женщина подняла на меня задумчивый взгляд. Кажется, она прониклась моим последним утверждением и найдёт применение отведённым годам. Я улыбнулся ей, подмигнул, поднялся с табурета и ушёл. У меня впереди ещё много работы.

Я обходил дома один за другим. В дом, где живёт Мария заходить не стал, сам не знаю почему. Хотя нет, знаю. Я почему-то боялся, что она снова за мной увяжется, а я хотел сделать этот этап побыстрее, а к ним зайду в последнюю очередь. Это я так думал, но моим планам не суждено было сбыться. Выходя из третьего дома, где тоже всё было в порядке, я увидел стоявшую перед калиткой девочку. Он смотрела на меня с некоторым недоумением.

– Почему меня не позвал? – спросила Мария.

– Да тут смотреть особо нечего, – пожал я плечами. – Скорее перестраховка. И таблетки раздаю, чтобы они ещё несколько дней принимали препарат.

– А что такое антибиотик? – спросила она. – То, что убивает всё живое?

– Если буквально перевести, то получается так, – хмыкнул я. – Но на самом деле это вещество, которое содержится в плесневых грибах и уничтожает бактерий, которые могут помешать им спокойно расти. Это вещество выделено в лабораторных условиях и спрессовано в таблетки.

– А почему сразу не сделать в растворе, который вы вводите в вену? – прищурившись спросила она.

– Справедливый вопрос, – кивнул я. – Наверно моё упущение. В моём мире есть много антибиотиков, которые вводятся внутривенно, а здесь мы ещё не сделали.

– А какой он, мир из которого ты пришёл? – снова спросила она, так и не давая мне пройти.

– Жестокий, – коротко ответил я. – Давай лучше потом об этом поговорим. Хочу быстрее всё закончить и снять этот костюм.

– А зачем тебе этот костюм, если ты просто можешь выпить этот свой антибиотик и тебе ничто не будет угрожать?

– Интересный вариант, – хмыкнул я. – Но так никто не делает. Пойдём скорее, потом поговорим.

– Потом, значит никогда, – пробурчала она себе под нос, но уступила мне дорогу.

Очень пессимистические у Марии настроения по поводу нашего дальнейшего сотрудничества. Наверно она сделала не совсем верные выводы из того, что я не зашёл за ней сразу.

– Хорошо, если так, – сказала она, а я глубоко вздохнул. Забыл, что она умеет читать мысли при желании. Дальше старался думать только о пациентах.