– Я думал, что тут спасать надо кого-то, – сказал я ему, осматриваясь в кабинете.

– Если только души проклятых, – хмыкнул офицер. Насколько я мог через респиратор разглядеть его лицо, ему было лет сорок и по суровому взгляду было видно, что человек прожжёный и много повидавший. – Мы тут кое-что нарыли в документах, находившихся в папках без нумерации, гляньте.

Майор распахнул неприметную чёрную папку, такую же, как многие другие, только на её корешке была странная надпись “зверинец”, непонятно о чём говорящая. Я полистал сложенные туда листы бумаги, содержащие какие-то непонятные для меня отчёты и таблицы.

– Вроде бы ничего не предвещало беды на первый взгляд, да? – хмыкнул майор. – А теперь вот сюда посмотрите.

Он перелистнул ещё несколько бумаг, явно вложенных сюда беспорядочно из других несвязанных документов и мне явились рисунки поражённых тяжёлой болезнью органов, портреты умирающих людей, фотографии органов с патологическими изменениями вследствие тяжёлой болезни. Ничего не понимаю, зачем такие учебные пособия нужны главе сельской управы? Ему бы сюда планы посевов на следующую весну, да заготовки дров на зиму.

Я ещё раз перелистал несоответствующие задачам управы бумаги, вглядываясь в картинки и тут меня осенило, что изображённые на фото лёгкие полностью соответствуют тому, что я выявлял вчера при сканировании заболевших. Очаги воспаления и некроза. Твою дивизию, так это что, планировалось заранее? И глава знал, что ждёт его сельчан? Возможно даже готовился и наблюдал? А может то, чем мы занимались вчера – это далеко не первый этап эксперимента? На следующем листе я увидел нарисованную крупным планом иерсинию. К классическому изображению чёрным карандашом были добавлены злые глазки и хищная ухмылка.

– Вы его нашли? – спросил я, пытаясь проглотить вставший в горле ком.

– Нет, конечно, – спокойно ответил майор. – Всё село перерыли, его нигде нет. В принципе в этом нет ничего удивительного, на момент заражения всего села он скорее всего был отсюда уже далеко и с чемоданом денег в руке. Мы объявили его в розыск, хотя не уверен, что это даст результат.

– Почему так думаете? – спросил я, закрывая проклятую папку.

– Почти уверен, что все ходы просчитаны заранее и у него на данный момент уже изменена внешность и другие документы. Или его прикопали у дороги, что даже ещё более вероятно. Лишние свидетели никому не нужны.

– Логично, – кивнул я. – И мне его совсем не жалко. Вам именно по этому поводу нужно было моё мнение?

Я отпихнул от себя чёрную папку с нелепым названием. Что интересно этот гад имел ввиду под зверинцем? Своих же односельчан, на которых проводили эксперименты, как на лабораторных мышах.

– Не только, – хмыкнул майор. – То, что вы здесь увидели соответствует той болезни, которой поражены местные жители?

– Однозначно, – вздохнул я и передёрнул плечами. – Это она, чума. Только в более жёстком и извращённом виде, как то, что мы встретили здесь.

– Я в принципе так и думал, – покачал головой полицейский. – А теперь пройдите за мной, есть кое-что поинтереснее.

Он вышел из кабинета, мы с Виктором Сергеевичем пошли за ним следом. Пройдя по коридору, мы спустились по лестнице в подвал. Вроде обычный с виду подвал, где проходят коммуникации, хранится картошка и банки с соленьями. Офицер повёл нас дальше. Неприметная ветхая дверь открылась с риском отвалиться и остаться лежать на полу, а за ней была нарочно грубо покрашенная в цвет стен совершенно новая высокотехнологичная дверь с хитрыми запорами, которые не устояли перед мастерством ребят из контрразведки, всё-таки они не зря свой хлеб едят.