Потому что в капиталистическую эпоху люди стали воспринимать общество и государство как институт общественного договора – свободные люди договариваются о правилах совместной жизни. Так вот, никогда одна сторона в договоре не могла признать рабство справедливым институтом, даже если бы оно приносило пользу или общий баланс счастья был бы положителен. Кстати, заметим, что невозможность правильно решить вопрос о рабстве с моральной и юридической точки зрения привел в итоге к тому, что его отмена вылилась в полномасштабную гражданскую войну в США, в то время как в России вопрос об отмене крепостного права был решен так, что не вызвал никаких социальных потрясений. К сожалению, гражданской войны стране не удалось избежать позже, хоть и по другой причине – в эпоху революций, в 1917 г., российскому обществу, так же как ранее американскому, не удалось прийти к соглашению о правильных путях развития страны. Как видите, цена того, что не удалось договориться, была в обоих случаях слишком высокой.

Развитое капиталистическое общество в XVIII–XIX вв. вводит иные, противоположные утилитаризму, правила свободы и справедливости. В то время эгоизм как преследование собственных корыстных интересов в ущерб другим считается главной угрозой правильному обществу. Кант объявляет эгоизм природным качеством человека, нравственность, прежде всего долг, ограничивает его. При этом свобода заключается в способности отказываться от собственных слепых чувств и желаний. Когда человек следует инстинктам – он поступает как животное, а когда он противостоит своим желаниям – поступает как личность, как свободный человек. Свобода – это долг, а не произвол, как утверждал Барух Спиноза, свобода – «осознанная необходимость». Согласно идеям Гегеля, свобода – это фундаментальное начало духа. Свобода, по его мнению, возможна только в государстве, где человек обретает свое достоинство, становится независимой личностью. Именно в государстве индивид по собственной свободной воле подчиняет себя правлению, так как доверяет ему и не ожидает обмана или предательства.

Итак, свобода стала частью самого понятия «человек», и толь ко после этого стало возможно говорить о справедливости. Когда свободный человек стал основной целью и достоянием государства, появилась возможность строить власть государства на доверии и терпимости, а не на принуждении и страхе. По мнению Гоббса, ради всеобщей справедливости и безопасности люди заключают между собой договор, где каждый должен пожертвовать частью своей свободы для всеобщего благополучия. Но при полной всеобщей свободе, ограниченной лишь свободой других, мы должны принять за правило терпимо относится к другим, поэтому Джон Локк пишет в работе «A Letter Concerning Toleration» (1689), что первым принципом настоящей церкви должен быть принцип терпимости к другим религиям, а люди должны с терпением относиться к образу жизни и мыслей других людей.

Отцы французской революции – Вольтер, Монтескье, Руссо – провозглашали основными ценностями свободу, равенство и братство, в которых они видели воплощение справедливости по отношению к человеку. Свобода приобрела у них антропоморфную сущность, ее символизировала фигура женщины, вспомните статую Свободы, подаренную французами американцам. Также у свободы появилась законченная юридическая формула – «Разрешено все, что не запрещено законом». Равенство реализовалось как всеобщее избирательное право (правда, это равенство распространялось только на мужчин, для женщин равное избирательное право появилось только в ХХ в.). Но вот что важно – третьим принципом справедливости было объявлено братство, что означало социальное равенство. Все люди рождены равными, считал Руссо, значит, любое неравенство – несправедливо, в том числе и имущественное. Поэтому в ходе революции имущество и земли дворянства конфисковывались и подлежали перераспределению в пользу неимущих. Тогда же Руссо теоретически обосновал и справедливость диктатуры большинства – для обеспечения свободы и справедливости оправдан террор, необходимо принуждение к свободе.