– Ну, тогда не будем гнать коней. – Он опустился в кресло, поставил бокал на стол.

И Вика поступила так же. Но когда она садилась, ее слегка качнуло. Да и в ощущениях возникла расслабляющая заторможенность.

Родик взял вилку, ковырнул в тарелке с рагу.

– Вкусно. Жаль, много не могу…

– Родители на ужин ждут? – спросила она.

– Еще хуже. Диета… Это у тебя нет склонности к полноте.

– Кто тебе такое сказал?

– Я твою маму видел. Сколько ей уже?.. А выглядит как!

Вика кивнула. Маме уже сорок восемь, но выглядит она как девочка. Если глянуть со спины. Сухенькая, стройная, грациозная. И необыкновенно женственная. А морщинки ее мало портят.

– Твоя мама из тех женщин, которые стареют красиво. И ты будешь такой же.

– Я не собираюсь стареть.

– Молодость не вечна, хочешь ты того или нет.

– Ты, наверное, в философском институте учился. На факультете зануд, – усмехнулась Вика.

– Мне с тобой интересно. – Он не сводил с нее глаз.

И это почему-то ее почти не раздражало.

– А мне с тобой нет.

– А ты выпей. И вредность пройдет, – засмеялся он.

– Ну, если за вредность, то не чокаясь!..

Она выпила, бросила на язык дольку лимона и закрыла глаза, чувствуя, как ароматно-горькая волна хмельными струйками растекается по крови. Судя по звукам, Родик выпил также.

И вдруг он оказался рядом с ней. Сначала она почувствовала его дыхание, а затем тепло прикосновения.

Вика открыла глаза и возмущенно глянула на него. Он стоял на коленях и ладонями касался ее ног, не опираясь на них. И все так же завораживающе смотрел ей в глаза.

– Ну что, вредность не ожила?

– Не ожила, – кивнула она.

– Я могу тебя поцеловать?

– Можешь.

Он потянулся к ней, но Вика его оттолкнула.

– По телефону. Можешь пожелать мне приятных снов и чмокнуть в трубку.

– И тогда я тебе приснюсь? – улыбнулся он.

– Да, верхом на белом коне… Задом наперед. И шиворот-навыворот.

– Жестоко.

– Где ты живешь? На какой улице?

– Улица Новая, дом девятнадцать.

– Не знаю такую.

– Если улица Новая, значит, она недавно появилась.

– Долго ехать?

– Полчаса.

– Через сорок минут жду звонка. С твоего домашнего телефона.

– Жди.

Родик поднялся, собрался уходить. Вика проводила его до двери.

– Можно я поцелую тебя с мобильного телефона? – спросил он, поворачиваясь к ней.

– Нет, с домашнего.

– Но так я не почувствую вкус твоих губ.

– А ты попробуй.

– Попробовать я должен твои губы. Прямо сейчас. Чтобы запомнить их вкус… И я сделаю это!

Он решительно приблизился к Вике и ловко поймал ртом ее губы. И это была та самая решительность, которая, застав женщину врасплох, делает ее бессильной. И Вика попалась на этот прием. Дернулась раз-другой, пытаясь вырваться, и затихла как пловец, уставший плыть против течения. И поплыла вниз по реке как безвольное бревно.

Да и глупо было бы сопротивляться. Она же не девочка, и Родик это поймет. И посмеется, вспоминая, как она изображала из себя недотрогу.

Родик вел себя как опытный мужчина, привыкший к легким победам над женщинами. И целовался он со знанием дела. И язык его проник под губы лишь после того, как Вика созрела для этого.

Если он хотел разгорячить ее желания и распалить воображение, то ему это удалось. Вика созрела и для большего, чем глубокий поцелуй. Но Родик не торопился. Он страстно целовал ее в губы, его руки также не знали покоя, но время шло, а Вика все еще оставалась в одежде. И в горизонтальном положении. А страсть, она как сырой порох – сначала горит медленно, а потом быстро. Выгорает дотла и затихает. Если, конечно, пожар не перекинется на следующую пороховницу.

– Хватит!

Она оттолкнулась от него, вернулась в комнату. И, недолго думая, наполнила бокал и выпила.