Тем не менее в деле была одна зазубрина. Некий гражданин Хитров, шестидесяти пяти лет от роду, проживавший в соседнем селе Голубятово и около полуночи волею странной судьбы оказавшийся неподалеку от дома Торопцева, заявил оперативникам, что видел, как хозяин подъехал на своей машине, открыл калитку и прошел к двери. И уверял при этом: едва Торопцев включил свет в холле, из темноты сада появилась его невеста, Настя, которую Хитров знает очень хорошо, так как две недели подряд она каждый день приходила к его жене за парным молоком. Торопцев вроде бы страшно удивился, увидев ее, но потом они вместе зашли в дом, дверь закрылась, а гражданин Хитров без промедления удалился.

У Насти Шороховой, однако, сложилось безупречное алиби. Сразу же после возвращения из театра она была вовлечена в скандал с пьяными разборками, произошедший у соседей по площадке. Именно Настя вызвала наряд милиции, давала показания и подписывала протокол. У гражданина же Хитрова были весьма нелестные рекомендации. Во-первых, по словам жены, в тот вечер он был в стельку пьян, так что вряд ли мог кого-то с уверенностью опознать. Во-вторых, на почве выпивки вышеозначенный гражданин нередко страдал галлюцинациями и уже встречался лично не только с Софи Лорен, но и с самой Девой Марией. Тем не менее опергруппа провела дополнительные следственно-разыскные мероприятия, но не обнаружила ни одной женщины, которая могла бы оказаться в полночь в подмосковном доме Торопцева.

«Допустим, что женщина все-таки была, – подумал Стас Бессонов, делая первую запись в своем блокноте. – Искать ее девять лет спустя – бесполезно. Ее можно только вычислить».

– Представляешь, как Руслан в тебя втрескался, раз нанял частных сыщиков! Он вкладывает в тебя деньги и таким образом привязывает к себе, – заметила Светлана, подавая подруге пепельницу.

– А вдруг у меня и в самом деле есть враг, который хочет, чтобы я всю жизнь страдала? – пробормотала Настя. – Он полон коварства и не знает, что такое жалость.

– Вряд ли, – не согласилась Светка. – Изощренные преступники вымерли, как динозавры. Остались одни маньяки и изверги. Никто не замышляет красивых фамильных убийств. И уж тем более не изматывает своих жертв на протяжении десятка лет, как это происходит с тобой.

– Значит, ты считаешь, что надежды нет? – спросила Настя, пуская дым колечками. – Сыщики никого не найдут, и я опять останусь один на один с проклятием?

– Плюнуть и растереть твое проклятие, – пробурчала Светлана. – Выходи замуж за Фадеева. Жить надо себе в удовольствие, и неважно, что кто-то может за это поплатиться.

– Удобная философия, – похвалила Настя. – Я тебе, Светка, даже завидую. Бухгалтер крупной компании, муж – золото, замечательный сынишка…

– За все за это я достаточно отстрадала. – Светлана прикурила и, закинув ногу на ногу, откинулась на спинку дивана. – Я имею в виду Степана.

Степан Фокин был первым мужем Светланы. Когда они поженились, им только-только исполнилось по девятнадцать. Лихой, грубоватый парень, росший без матери, Степан пускался в частые загулы, скандалил и даже поколачивал молоденькую жену. Светлана уверяла, что именно из-за него она стала такой жесткой и циничной.

Через год после их развода дела Фокина резко пошли в гору. Он открыл автосалон на Коровинском шоссе и теперь преуспевал. Светлана от злости просто на стенку лезла. Настя втайне считала, что, если бы подруга могла предвидеть его взлет, она никогда не ушла бы от своего благоверного. И как это она не унюхала своим длинным носом запаха грядущего благополучия?