Разговоры были не из легких, потому и сейчас я приготовилась к тому, что услышанное мне не понравится.

– Я так часто представляла себе этот момент нашей встречи и возможность объясниться перед тобой. Я продумывала каждое слово, каждую реплику все эти семь лет. Но сейчас ты здесь, и все вылетело из головы. Не знаю, с чего начать…

– Ты жива? – задала я первый вопрос, подозревая, что так мы проходим вокруг да около еще сутки. – Оракул сказала, что живым людям во Мраке не место, – пояснила я свой вопрос, и стоило посмотреть на виноватый взгляд матери, как ответ уже не требовался, но она все же покачала головой.

– Она сказала правду. Живым здесь не место, – говорила о своей смерти вполне себе живая и здоровая мама.

– Как так вышло? Когда ты пропала, и деревенские, и я, и Велес искали твое тело, но нашли лишь пентаграмму, из-за которой и последовали обвинения в том, что мы с тобой – ведьмы. Но найти хоть какие-то зацепки не удалось даже Велесу! – всплеснула я руками, только сейчас понимая, что до последнего… все это время, где-то в глубине души надеялась, что мама жива. Тела или следов не было. Если бы были, такая ищейка, как Велес – непременно бы их нашел. Теперь же, горечь потери разрасталась в груди с новой силой, несмотря на то, что мама стояла напротив вполне реальная.

– Мое тело – это плата. Мне пришлось расстаться с ним. Теперь я принадлежу только миру Мрака. Теперь это – мой дом.

­– Ради чего? – опешила я. – Что может стоить такой непомерной платы?

– Ради твоей безопасности, – нервно улыбнулась она, а когда я в ступоре заморгала, она тяжело вздохнула, села на богато украшенную тахту и взяла в ладони мои холодные пальцы, чтобы пояснить: – Ты у меня умная девочка, Даринушка. Всегда была сообразительной и находчивой не по годам. Я пыталась, как могла, оградить тебя от того кошмара, в котором жила сама. Потому, полагаю, сейчас ты о многом догадываешься и уже знаешь о родовом проклятье всех светлый ведьм, о своем происхождении и той охоте, которой женщины рода подвергались поколениями. Я не хотела для тебя подобного и сделала все, что от меня требовалось. Но опоздала… Мне не хватило времени все уладить.

– Поэтому отослала в город? И скрывала то, что мы – ведьмы?

– Я делала все для твоей защиты. Хотела для тебя свободной и спокойной жизни. Того простого женского счастья, с которым ни одной женщине нашего рода при жизни так и не повезло. И мне это почти удалось… Я не успела всего на пару лет.

– Нет! – выкрикнула я, вскочив с тахты и вырывая свои ладони из теплых пальцев матери. – Ты хоть раз подумала, как я должна жить после тебя? Да, я знаю, что ты надеялась, что мой источник иссякнет, прежде, чем про меня прознают чернокнижники, но случилось все наоборот! А теперь, вероятно, и источник останется цел - его потревожили и активировали! Да, я узнала о проклятье и об охоте в самый последний момент, когда оказалась наиболее уязвима! Я ничего не понимала и не знала, как противостоять подобной заразе. Я оказалась неподготовленной. Понимаешь? И, если бы не демон… – начала я и округлила глаза в догадке. Посмотрела на мать, а та виновато улыбнулась. – Ты! Это все ты!!! Я догадывалась, что ты нарочно оставила описание ритуала призыва, но и подумать не могла, что ты умышленно пыталась заманить меня во Мрак! Ты моей смерти хотела?

– Нет! – вновь возразила Людмила, но затем тут же сникла. – Не совсем смерти…

– «Не совсем»? – опешила я.

Та тяжко вздохнула, посмотрела на меня с мукой во взгляде, а затем просто сдалась и кивнула: