– О, уже при параде? – бросив на меня короткий взгляд, подметил волк. – Это хорошо, нам сейчас может демоническая сила понадобиться,– похвалил он.

– Что там? – запрыгнула домовиха на поручень и прислушалась.

– Двое. Крупные, – втянул он воздух носом. – Приближаются, но медленно. Даже слишком. И звуки странные. Как будто медведь, обожравшись, пытается на дерево взобраться.

– Но не медведь? – на всякий случай уточнил я, за что на меня посмотрели с откровенной обидой и осуждением. Будь у меня совесть, я бы застыдился. Но, так как дело касалось способностей Велеса, лишь нос почесал. – Да я просто так уточнил, – пожал я плечами, надеясь, что хоть так ответ получу.

– Не медведь. Что я, медведя не учую? – оскорбился волк, словно я его вновь «собакой» назвал. Кстати, у Велеса кажется, комплексы. Иначе такой реакции на безобидное сравнение я не понимаю. – Но запах действительно знакомый. Однако сильно разит кровью, она мешает сосредоточиться. Не человечьей кровью, потому такая сильная помеха. Нелюдь из этих двоих точно есть. И не Лесные. Не местные – точно.

– Это все?

– Погоди, – насторожился Велес и вновь принюхался, прикрыв глаза, а затем ощерился и поднял шерсть на загривке. – Кладбищем пахнет.

– Значит – нежить,– упавшим голосом всхлипнула кошка и быстро спрыгнула со своего места в намерении скрыться.

– Ты куда?

– Я в дом. Тут от меня никакой пользы, а нам нужно Даринушку уберечь! В доме мне ее защищать сподручнее, – сообщили нам вполне дельную мысль и шмыгнули в дом, растворившись в прорехе завалинке. Порой я забываю, насколько эта халупа, которую Дарина называет домом – ветхая.

– О-о-ох! – кто-то отдаленно и угрожающе взвыл за воротами.

– Приближаются! – принял стойку Велес, расставив лапы для устойчивости.

– А-а-ах! – оповестили нас уже ближе, пока я пытался вспомнить, кто из земной нежити производит такие звуки. – У-у-ух! – добавило это нечто. Я спустился с крыльца и встал сбоку от волка, признавая, что противник должен быть серьезным. Но все еще неизвестным. – Ы-ы-ы! – добавило ЭТО, что совершенно сбило с толку и заставило нас с Велесом растерянно переглянуться.

– Ну, нежить же! Голодная, наверное, – как-то совершенно неуверенно предположил волк.

– А-а-ай! – довольно жалобно раздалось из темноты.

– А это тогда что? – шепотом уточнил я.

– Мизинчиком ударился? – выдвинул серый версию, от которой я выразительно посмотрел на волка. – Что? Ты давно в лесной чаще расхаживал ночью? Не видно ни зги, а вокруг, то шишки, то бревна! – обиделся мохнатый, вероятно делясь личным опытом, который я тактично не стал комментировать. До поры до времени, разумеется.

– Фу-у-ух… О-о-о… Ы-ы-а-а-а! – надрывалось нечто так искренне, что я уже начинал раздумывать над тем, чтобы покормить это нечто. Страдает так убедительно…

– Все еще считаешь мизинчик виной? – поддел я волка. – Там, судя по всему, бревно на бревне и каждое на беднягу сверху валится.

– Ну, есть еще версия, что это нечто выпило Даринкин отвар… этот, который «помыслы прочищает» и сейчас активно ищет нужник. Но, насколько я понимаю, сейчас бы точно не кровь ощущал от этой нечисти… – кажется, испугавшись собственного предположения, прижал он уши к голове. – Нет уж, пусть лучше кровожадная тварь, чем отвар. Я еле демона пережил с несварением. Нечисть точно не выдержу. Тут и до весны ничего не выветрится!

– Ы-а-у-й!!!

– Да кто тут рожает в такое время?! – распахивая дверь, на крыльцо вышла заспанная и злая Дарина. Сделала она это так резко, с таким недовольством в голосе и во взлохмаченном виде, что сейчас отлично подходила под описания каноничной ведьмы. Даром, что несведущая и нейтральная. Природа свое берет! – Совсем совести нет размножаться в такую рань! – возмутилась она с таким искренним негодованием, что некто за воротами непременно обязан смутиться и прекращать рожать, отложив деторождение до лучших времен. – Ежом, что ли, разродиться не могут?!