Она была «незагугленная», без смартфонов, айпадов и других гаджетов, словом, всего того, что дает возможность одалживать мысли и решения, а свои мозги не тревожить. Наши дети росли без бабушек и дедушек, без нянек и репетиторов, и это формировало в них самостоятельность, а в нестандартной обстановке проявлялась способность принять верное решение. Лена собралась, сориентировалась и, самое главное, не впала в панику. Слава богу, все обошлось.

Дни были наполнены поиском работы, перспектива остаться без денег очень напрягала, считали каждый цент.

С восьми утра до пяти вечера мы переходили из одного офиса в другой в этих зеркальных небоскребах и монументальных зданиях викторианского стиля.

Через две недели подошвы туфель были истоптаны до дыр.

Можете представить картину. Попадаешь в зеркальное царство небоскребов, которое можно было в 1993 году увидеть только в видеофильме с гнусавым переводом. И мы, туристы из России, экономя даже на автобусных билетах, ходили везде пешком, съедали один банан в день, не имея ни телефона, ни машины, ни апартаментов, переходили из одного офиса в другой этих красивых зданий, от которых веяло СИЛОЙ и ВЛАСТЬЮ. Небоскребы стояли как ракеты, устремленные ввысь, поражая своей НЕПРИСТУПНОСТЬЮ.

Но самое удивительное – мы не помним ни одного случая, где бы НЕ подпустили или НЕ пропустили. Нам помогали, советовали, давали прямые контакты других компаний, и это участие держало нас на плаву. В одном из головных офисов нам подарили справочную книгу «Желтые страницы» – толстую-претолстую. У нас закружилась голова – мы держали в руках огромную книгу и были уверены: теперь мы ВСЕ знаем – нам вручили клад, да еще бесплатно. Мы же не знали, что «Желтые страницы» не продаются, они раздаются – судьба у них такая: распространять информацию обо всех компаниях ЮАР. Матвей выписал все компании горнодобывающих ведомств с адресами и телефонами.

Прошла неделя – результатов нет. Из двадцати пяти компаний, в которые было написано, пришли стандартные отказы: «К сожалению, в настоящее время предложить ничего не можем. С уважением…» Опять мимо. Надежды рушились как песочные замки.

Время шло, деньги заканчивались, мы готовы были на любую работу, чтобы пополнить свой кошелек и продержаться хотя бы месяц. На месяц вперед был оплачен отель.

Нам предложили продавать картины, мы согласились, поехали. Картины не продали, а позора натерпелись – стыдно вспомнить. На вопрос «Не желаете ли вы взглянуть на картины?» нам отвечали: «Пошли вон отсюда!» И мы в свои тридцать восемь лет, проглотив этот унижающий для нас позор, шли к следующему дому в надежде, что повезет. Нет, не везло.

В полном отчаянии Матвей прорабатывал любые варианты временного трудоустройства и по чьей-то подсказке был направлен на освободившееся место охранника.

– Даша, мне предложили работу охранника в ювелирном магазине.

Я с радостью почти прокричала:

– Соглашайся!

– Хозяйка магазина – богатая еврейка. Но с ней надо спать, – сказал Матвей почти шепотом, осознавая смысл сказанного и стыдясь этого.

Я помолчала, но, понимая безысходность нашего положения, ответила:

– Иди.

Матвей не пошел. И слава богу!

На следующий день мы, опять собрав скудные крохи надежды, подавленные и придавленные гнетом униженной потерянности и растерянности, отправились в Down Town. И путь наш лежал в компанию TransNatal («ТрансНатал»), На пункте охраны, как и в предыдущих компаниях, Матвей вопрошающе объясняет: «Я – горный инженер из России, ищу работу, могу ли я…» и так далее. Черный охранник направляет Матвея к геологу. Я, держа список всех двадцати пяти шахт, неожиданно для себя спрашиваю: