Внизу у лестницы мигом появилась женщина в домашнем платье с оборками и пышными рукавами и с густой коралловой помадой на губах.
– Господи, Шарлотта! Шарлотта! Что случилось?!
У Мелоди губы как будто склеились. В голове крутились слова, но наружу выбраться не могли.
– Она меня толкнула, мама! Это Мелоди меня толкнула!
Лицо у женщины сердито нахмурилось, она сделала пару шагов по лестнице и подхватила Шарлотту на руки. Коралловые губы ее как будто что-то злобно ворчали, голубые глаза яростно стреляли по сторонам.
Вопли Шарлотты, визгливые, звучавшие с театральной обиженностью, все удалялись по мере того, как Жаклин уносила ее в глубину дома.
На полу у самых ног Мелоди протянулась тоненькая струйка розовой слюны.
Наконец, спустя несколько секунд, слова вырвались у нее изо рта:
– Это не я. Она просто споткнулась!
– 15 –
Жаклин Зоннинфельд жила в высоком и узком здании в тихом квартальчике сразу за поворотом Гудж-стрит. Внутреннее убранство ее дома было самым что ни на есть роскошным: с прицепленными по стенам целыми шкурами зебр, с «леопардовыми» подушками, раскиданными по бархатным диванам, с витражными лампами Тиффани, напоминавшими стрекозиные крылышки, со стопками солидных увесистых книжек, сложенных пирамидками на низких кофейных столиках. На каждом этаже у нее лежали сливочного оттенка ковры – такие мягкие, упругие и густые, каких Мелоди нигде еще не доводилось видеть.
Конец ознакомительного фрагмента.