Но вместе с этим деяния Индры несли страх и гибель для человека:

Гимн сообщает об уничтожении «искусственных поселений на земле». Евразийские потопы, выходя на равнину, смывали следы человеческой цивилизации. Они затапливали огромные территории, неся смерть проживавшим на них людям. Водоем, образовавшийся на месте поселений, ассоциировался у спасшихся и их потомков с мором, обрушившимся на их предков. Оттого и стали они называть его морем.

Море – слово славянского происхождения. Лингвисты признают, что оно родственно словам, обозначающим гибель живого, но никак не объясняют происхождение такого рода ассоциаций, хотя оно напрашивается само собой. А именно следует признать, что в постледниковую эпоху на территории Русской равнины было море, и возникло оно в результате одного из потопов, пришедшего с севера и поглотившего существовавшую здесь человеческую цивилизацию. Конечно, как всякое новое знание, этот вывод кажется неожиданным и непривычным, но географические аргументы в его пользу можно подкрепить и некоторыми дополнительными соображениями.

В первую очередь это русские народные сказки. Море в них присутствует как непосредственная реальность, с которой соприкасается герой. Заглянем в сборник Афанасьева.

– В сказке «Норка-зверь» «приезжая царевич к синяму морю, дивицца – аж спить Норка на камне, пасерядине моря, и як храпе – да таго на семь вёрст аж вална бье».

– В сказке «Медведко, Усыня, Горыня и Дубыня-богатыри» герои переходят синее море по усам Усыни, которыми тот соединяет два морских побережья.

– В сказке «Емеля-дурак» героя запечатывают вместе с королевской дочкой в бочку и пускают в море.

– В сказке «Жар-птица и Василиса-царевна» «по синю морю плывет Василиса-царевна в серебряной лодочке, золотым веслом попихается». В другом варианте этой сказки говорится о государстве Царь-девицы, находящемся за морем.

– В сказке «О молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде» битва героя со змеем происходит на берегу моря.

– В сказке «Елена Премудрая» Ивана буря выкидывает на остров посреди моря, а в сказке «Заколдованная королевна» «бедного солдата занесло вихрем далеко-далеко, за тридевять земель, в тридесятое государство, и бросило на косе промеж двух морей».

Эти примеры следует дополнить хрестоматийными сюжетами из пушкинских сказок, во многих из которых опять-таки присутствует море. Случайно ли это? Вряд ли. Сочинители наших древнейших мифов, вплетенных отдельными фрагментами в ткань сказок, скорее всего, знали о море не понаслышке. И им было не какое-нибудь северное или южное море, а внутреннее море Русской равнины.

Отдельного упоминания требует образ Морского Царя, присутствующий в наших сказках и былине «Садко». Его имя напрямую соотносится с морем: это не речной и не озерный властелин. Существование в русской фольклорной традиции образа Подводного царства указывает на то, что ее создатели соотносили морское дно с миром мертвых, а если шире – с той более древней цивилизацией, которую поглотила морская пучина.

Оборот «море-океан» в сборнике Афанасьева встречается лишь дважды. Являясь более сложной (составной) структурой по отношению к слову «море», он, очевидно, несет в себе и более глубокое содержание.