Однако при этом он понимал, что если они остановятся, то подняться уже не смогут.

Вдруг, где-то впереди раздалась какая-то стрельба. Остановившись, как вкопанные, офицеры растерянно посмотрели друг на друга. Что это? Галлюцинация под палящим солнцем или действительность?

Встряхнув головой, майор Кикоть поудобнее перехватил автомат, увидел небольшой холм. Рысью бросившись к нему, он быстро взбежал наверх и увидел неприятную картину – впереди, посреди дороги остановилось два старых грязных пикапа. В кузове одного из них был установлен крупнокалиберный пулемёт, за которым стоял закутанный в светлые тряпки пулемётчик.

Рядом с ними, у обочины, стояли те самые бедуины на верблюдах, которые ранее ушли вперёд… Духи поставили на колени подполковника Рылеева и старшего лейтенанта Пирожкова. Что-то кричали, требовали. Один из них даже выстрелил в воздух.

Ситуация крайне дерьмовая!

Чекист увидел, что раненый медик, не двигаясь, лежал чуть в стороне. Кажется, с ним уже все. Майор быстро сосчитал, что душманов было больше десятка, вооружены они чем попало.

Майор тут же пригнулся, чтобы его не заметили раньше времени.

– Твою же мать! – выругался чекист, прекрасно понимая, что у них на пути возникла серьёзная проблема…

Шут кивнул. Быстро повернулся назад, перевалился через перегородку и принялся искать там чемодан. В темноте, под брезентом найти его оказалось непросто. Все же он нашарил его, ухватил и потащил на себя.

Одновременно, сзади, мы услышали какое-то мычание – сразу стало ясно, что это Али Хадид пришёл в себя. Он был крепко связан по рукам и ногам, во рту торчал кляп из грязной тряпки. На всякий случай, мы заложника ещё и в брезент завернули. Чтобы наверняка.

– О, очнулся! – Паша, заметив движение в темноте. – Может, ему по морде дать?

Едва он это сказал, как Хадид задергался, замычал ещё сильнее, активно показывая своё недовольство.

– А-а… Не хочет, сука! – усмехнулся Паша, ухватив его за длинные волосы. – И по-русски все понимаешь, оказывается, да?

Тот снова замычал.

– Заткнись! – негромко приказал я, обращаясь к моджахеду. – Будешь шуметь, он тебе зубы выбьет!

Никто с ним цацкаться не собирался – это матерый головорез, который не одно горло перерезал. Именно поэтому он заслуживал такого отношения.

Я взглянул на часы – скоро рассвет. Сильнее выжал педаль газа, чтобы быстрее заехать на небольшой холм, который был у нас на пути. Нужно было ускориться.

Когда Паша влез обратно, он положил чемодан на колени. Вооружившись ножом, он принялся колупать остриём один из замков. Хотел поддеть край, чтобы сломать его, но, естественно, из этого ничего не вышло – чемодан оказался прочным. Прапорщик дважды ударил по замку.

– Не, так дело не пойдет! – громко произнёс я, объезжая огромную яму, что была у нас на пути. – Лучше прострели замок, только аккуратно. Не повреди содержимое, а то мало ли что там может быть.

Шут кивнул, засунул нож обратно в ножны, затем вытащил из кобуры пистолет и ещё раз внимательно осмотрел замки чемодана. Закончив осмотр, он только рассмеялся.

– Все, понял. Сейчас сделаю!

Приоткрыв пассажирскую дверь, он вытащил чемодан наружу и, приставив дуло пистолета к одному из замков, выжал спусковой крючок. Затем ко второму.

Громыхнули два одиноких выстрела.

Затем чемодан вновь оказался у него на коленях.

– Ну?

– Порядок! – кивнул Паша, пряча пистолет обратно. – Первый готов, со вторым нужно еще чутка повозиться!

Приложив грубую силу, он умудрился доломать второй замок руками. С хрустом вывернув часть механизма, он раскрыл его нараспашку. После такого варварского вскрытия вряд ли его можно как-то починить.