• Послепроизвольное внимание (автоматизм) – это основное поле для выслеживания, поскольку этот тип внимания поддерживает основную часть нашей личности, фиксирует режим восприятия и поглощает наибольший объем энергии. Почему? Субъективно нам кажется, что как раз произвольное внимание требует максимальных усилий, но на деле же все обстоит немного иначе.

Во-первых, послепроизвольное внимание занимается поистине колоссальным объемом сигналов. Оно вычленяет, обозначает, оценивает абсолютное большинство сигналов и сенсорных комплексов, поступающих из внешнего мира. Оно непрерывно «делает» и «создает» внешний мир – как природный, так и социальный. Послепроизвольное внимание раскладывает по пунктам инвентаризационного списка эмоции, чувства, переживания.

Во-вторых, сущность послепроизвольного внимания – это в некотором роде «забытая произвольность», которая является результатом размышления. Иногда оно бывает простым, но чаще скрывает в неотслеженных глубинах множество ходов и последовательностей. Мы не замечаем, как всякий раз повторяем это «размышление» в сокращенном виде. Но даже в сокращенном виде ВД потребляет все накопившиеся ресурсы, за исключением неприкосновенного запаса, который хранится на случай катастрофических нагрузок. Взрослый человек живет в мире послепроизвольного внимания. Даже простейшие действия (например, ходьба) – результат послепроизвольного внимания. Когда-то ребенок потратил достаточный объем произвольного внимания, чтобы научиться ходить, а не ползать на четвереньках.

Конечно, в царстве послепроизвольного внимания тоже существует своя иерархия сложностей (энергоемкости). Ходьба, например, относится к простейшим действиям и потребляет совсем мало энергии. Распознавание звуков и слов родного языка – более сложный процесс. Своеобразным апофеозом послепроизвольного внимания стали для человека чтение и письмо, которые легли в основу глобального развития человеческой культуры в целом. Сегодня чтение и письмо пребывают далеко не на вершине сложных автоматизмов послепроизвольного внимания. Есть навыки куда более сложные, но все они базируются на тех же принципах: сотворение знака после многократного абстрагирования мысли и представления, а затем – сотворение законов, управляющих последовательностями знаков.

Поскольку сталкинг, в первую очередь, направлен на изменение объема послепроизвольного внимания, он сам по себе может вызывать резкие колебания в интенсивности энергообмена. Этим объясняется наша способность не только фиксировать ТС в измененной позиции, но и смещать ее наяву, без обращения к сновидению или медитативному трансу. Для достижения этой цели сталкер пользуется внутренними ресурсами. Если мы проанализируем процесс сталкинга с точки зрения манипуляции вниманием, то заметим, что объем послепроизвольного внимания сокращается благодаря обращению к произвольному или непроизвольному вниманию. Именно к этому сводится процедура тотального сталкинга себя.

Мы можем выследить автоматизм (т. е. своевременно заметить его и остановить) посредством активного осознания, которое делает послепроизвольное внимание произвольным – поймав себя во время стереотипного реагирования или восприятия, мы вынуждаем осознание «просканировать» обычно ускользающую цепочку символов и интерпретаций.

В обычной ситуации внутреннего диалога непроизвольное внимание угнетено, вытеснено на периферию. Его возвращение в центр осознания, соответственно, «выдавливает» внутренний диалог и прекращает делание описания мира. Наиболее ярко этот принцип демонстрирует свою эффективность во время «ходьбы силы». Максимальная активизация непроизвольного внимания, которая достигается благодаря неестественному расширению зрительного поля, вызывает впечатление переполненности информацией и останавливает внутренний диалог. Более мягкий вариант – слежение за работой непроизвольного внимания в любой текущей ситуации. Это состояние во многом идентично медитации «свидетель», которой пользуются некоторые йогические и буддистские школы.