- Люб, Виола Петровна, с которой тебе комнату делить, храпит...Жутко.

- И что? - улыбаясь, изогнула бровь Любовь Павловна.

- И тут миленько...- хмыкнул Соболев и повел рукой в сторону открытой в домик двери.

- А ты, значит, не храпишь? - фыркнула Люба и рассмеялась. Легко-легко-легко. Ей так легко, будто пьяная.

- Сегодня не планирую,- масляно сверкнули в ответ тёплые карие глаза заведующего.

Люба опять рассмеялась и вспыхнула. Легко и жарко. Ласковое пламя лизало изнутри, растекаясь по венам жидким огнем. Их глаза встретились, и Любин смех оборвался.

- Вы, Сергей Иванович, угробить меня разом на отделении решили? - тихо зашептала Люба,- Два дня как пришла и с заведующим поселилась...

Соболев смотрел, не мигая, на раскрасневшуюся Любовь Павловну. Недовольно поджал губы, по небритым щекам прокатились желваки. Медленно кивнул и, затушив сигарету, шагнул с крыльца.

- Пошли, Люб, вещи твои отнесу,- Сергей, небрежно поправив её сумку, чуть съехавшую с широкого плеча, бодро направился к коттеджу, где Вознесенской с Виолой Петровной отвели маленькую комнату на мансардном этаже.

***

Огромная беседка, где и свадьбу было не стыдно справить, гудела смехом, анекдотами с работы и из жизни, и, куда уж без них, разговорами о вечном и системе здравоохранения. Женщины бодро резали салаты и варганили закуски, мужчины следили за тремя в ряд поставленными коваными мангалами и просто пили, воруя прямо из-под ножа только что нарезанные огурчики и помидорчики. Солнышко едва заметно припекало, с Ладоги мягкий ветерок доносил освежающую ледяную пыль, шум низких волн и пение птиц ласкали слух почище любой музыки, и всем было по-настоящему хорошо.

Так как Люба успела проработать без малого двое суток, то знакомых среди присутствующих у неё практически не было. Виола Петровна, акушерка, постоянно дежурящая в паре с Сергеем, Костя Карпухин, приятный парень двадцати семи лет, тоже акушер-гинеколог, Елизавета Маркова, тонкая и строгая женщина лет сорока пяти, узистка, Кристина, молоденькая акушерка, и в общем-то всё. Правда, это не помешало Любе как-то сразу стать главной по сложным закускам и салатам типа шубы и мимозы, и таким образом быстро и безболезненно влиться в коллектив. Да и постоянно подливаемое белое вино в пластиковый бокал, стоящий рядом с ней этому сильно способствовало.

А ещё Соболев от Вознесенской не отходил. Вернее, отходил, конечно, но быстро возвращался. Легко касался до поясницы, локтя или плеча, хитро улыбался, интересуясь какой-нибудь чушью, и утаскивал что-нибудь, нарезанное из-под её ножа. Люба отчаянно краснела, шикала на Сергея и делала страшные глаза, косясь и кивая в сторону коллег, но на самом деле ей было до дрожи приятно. Так приятно, что через некоторое время она уж и ждала, когда Соболев к ней вновь подойдёт, и выглядывала его, хмурясь, если пропадал куда-то. А один раз даже обиделась, когда Кристина позвала заведующего посмотреть, что у нее с колесом, и их не было целых минут двадцать. Ну, вот что он там высматривал, а? Конечно, у Кристины в джинсах попа вон какая стройная...Можно и подольше её колесом полюбоваться...Все они...Люба в сердцах излишне размахнулась ножом, перепугав стоящую рядом Виолу Петровну, и разрубленный соленый огурец слетел со стола. Чёрт...

- Простите...- пробормотала Люба, сама себе удивляясь, и дальше уже была аккуратней.

За стол уселись часа через три. Уже пьяные и сытые, так как нахватались всего, но дико желающие продолжить общение, посмеяться, потанцевать и даже поиграть во что-нибудь. Сергей сразу занял место на широкой сколоченной лавке рядом с Любовь Павловной, да так тесно занял, что Кристинино колесо она ему разом простила. Плечо Соболева вдавилось в её, руки чуть было не переплелись, а бедра буквально вросли друг в друга, обжигая до немоты в месте соприкосновения. Люба сглотнула, пытаясь дышать ровнее и хоть как-то погасить вспыхнувший блеск в глазах. Не могла. Её колотило предчувствием так остро, как обычно только в юношестве бывает. Когда вот так сидишь с компанией на лавочке или у костра, а понравившийся мальчик при всех садится рядом, и ты его