– Блин, Серёжка, тебе ж к врачу нужно срочно!

– Да хорош уже на пустом месте панику разводить!

– Молодые люди, мы вам не мешаем? – это уже к нашему незаметно разгоревшемуся спору прицепился прервавший лекцию препод.

– Извините, Василий Игнатьевич, – делаю невинное лицо. – Мы больше не будем.

– Да какое не будем?! – вскочила рядом на ноги Терентьева. – Василий Игнатьевич, вы посмотрите только, какой Сергей у меня бледненький.

– У ты батюшки, пожалейте дитятку, – схохмил кто-то за нашими спинами, и аудитория тут же взорвалась дружным ржачем.

– Мария, немедленно прекратите этот балаган! – возмутился преподаватель.

– Маш, ну правда, хорош, – поддержал его я.

Но закусившую удила подругу было уже не унять.

– Ну-ка живо пошли к врачу! – Она хватает меня за рукав и под хохот одногруппников тащит вон из аудитории.

«Апгрейдил, блин, параметр на свою голову, – мысленно сокрушался я, понурой тенью шлёпая за Марией (ну а чё ещё оставалось делать, не драться же с девушкой своей). – Хорошо ещё прокачку другого параметра запустить не успел. Никак выбрать не мог между отстающими от Выносливости Силой и Ловкостью. А на апгрейд обоих параметров свободных бонусов уже не хватило, вот и завис в раздумье… И хорошо, по ходу, что завис. А то если б меня до кучи ещё и судорогой на лекции скрутило, Машка тут бы такой хай устроила, мама не горюй. Заботливая, блин, моя…»

– Ну вот видишь, всё уже прошло, как и говорил, – предъявил я подруге, когда мы со скандалом сбежали-таки в коридор (предварительно, разумеется, деактивировав действие Целебного пота).

– Да, сейчас вроде норм, – вынуждена была констатировать Машка, обнаружив вернувшийся на моё лицо румянец и не заметив больше нигде следов мгновенно испарившегося пота.

– И вот на фига было, спрашивается, с лекции сбегать?

– Ну, блин, Серёжка. Я реально за тебя испугалась. Ты ж там бледный-бледный вдруг стал.

– Это от недосыпа, Маш. Потому что некоторые мне выспаться помешали.

– Да ну тебя.

– Ладно, не дуйся. Пошли, что ли, в буфет, раз уже с лекции сбежали. Хоть позавтракаем там нормально.

– Угу. А купи мне тогда эти…

– Которые?

– Да блин, Серёжа, не перебивай.

– Я вообще молчу.

– Вот и молчи.

– Вот и молчу.

– Помнишь, рогалики там такие воздушные в тот раз были, орешками ещё обсыпанные?

– Которые тебе ещё до визга понравились?

– Ага.

– Не-е-е, чёт не припомню.

– Да Капустин, блин!..

– Начальник, дай сигу-то подымить.

– Не велено!

– Да ладно, зёма. Чё ты? Не жмись. Всего одну сигаретку. Уж не обеднеешь с одной-то.

– Цыганов, отвали, а. Ехай молча.

– Не ссы, зёма, я майору не скажу.

– Конечно не скажешь. Потому что нечего будет говорить.

– Ну хоть затянуться-то дай мне разок.

– Перетопчешься.

– Начальник, будь человеком. Из-за этих пересылок долбаных я уже сутки, считай, не куривши.

– Сутки вытерпел и ещё столько же подождёшь. Говорят, для здоровья полезно.

– Ну чё, те жалко, что ли? Вон же ж сам дымишь, как паровоз.

– Мне можно.

– Ну начал…

Очередная попытка арестанта умаслить охранника вдруг на полуслове была прервана мощнейшим взрывом. От которого массивный автозак сперва подскочил высоко вверх испуганной жабой, а потом, неуклюже приземлившись, покатился колобком куда-то вбок.

Разумеется, находящиеся внутри бронированного фургона арестант и охранник заметались внутри сбесившегося салона из стороны в сторону, словно тапки в стиральной машине. С единственной разницей: арестант плющил фейс, конечности и бока о стальную решётку своей персональной клетки, а охранник калечился о стальные бронелисты внутренней обшивки всего остального фургона.