— Будут тебе гарантии, — усмехнулся он, показывая острый край зубов и видя, как Солоха бледнеет, — клянусь чугайстром.

***

Со звонком студенты бодро кинулись к двери. Практикум по воскрешению усопших почему-то радовал только часть группы, остальные приобретали трогательный зеленоватый оттенок и старались дышать поглубже. С чучелами и впрямь была проблема. После того как первый курс мольфаров посжигал все, что мог, приходилось обходиться более серьезными экспонатами. И уж совсем не Сашина вина, что многие умертвия давно потеряли презентабельный вид.

Она быстро закрыла окно, провела ладонью по крышке стола, аннигилируя частички злыдневских порошков, при помощи которых делала наглядные материалы. Осмотрела помещение — вроде все в порядке, техничка не побежит кляузничать ректору.

Кстати, ректор. Саша поморщилась. Вот скучно ему жить, али соскучился совсем? Эх, нет покоя бедной слабой женщине. Сосед лежит у Саввы в лазарете, Дожденко уматывается с двумя группами с утра до ночи, Рудольф Валерьевич, провидец окаянный, сбежал на юг и что-то не торопится назад.

Глянув на часы, решила, что успеет в буфет. Подхватила сумку и вышла из аудитории, за спиной сам щелкнул волшебный замок.

Горпына Петровна откровенно скучала. Завидев Сашу, засияла аки начищенный медный таз.

— Сашенька, здравствуй! Проголодалась?

Саша приветливо улыбнулась:

— Ага. Пирожки с яблоками есть?

Горпына Петровна начала ворчать, что сухомятка — это не лучший выбор, есть надо хорошо, правильно и без спешки. Тем временем подрумяненный пирожок с забавной косичкой на боку выпрыгнул из корзинки и с апломбом плюхнулся на салфетку, мол, не ворчи, тетя, — заворачивай!

Пацюк быстро взяла его, сунула в бумажный пакетик и протянула Саше.

— Держи уж, — покачала головой она, — а то совсем тростиночка. Что там нам обещают?

Саша ухватила пирожок и со смаком в него вгрызлась:

— Спасибо. Да, пока вроде ничего такого страшного. Комиссия должна нагрянуть, но это только в конце мая.

Горпына Петровна снова покачала головой:

— Ох, беспокойная весна в этот раз выдалась, беспокойная.

Сашка только хмыкнула:

— Да зимушка была не лучше.

— Это да. Но подумай сама, когда у нас такое было, а? И смерть, и злыдней мелких прорва, и преподаватели пропадают… Ох, чует мое сердце недоброе.

Возразить нечего, поэтому Саша продолжила жевать. А что еще оставалось? Пирожок кое-как проскочил внутрь.

— Вы мне еще узвара налейте, и я побежала.

Горпына Петровна, грохнув огромным половником о здоровенную кастрюлю, зачерпнула ароматную жидкость и налила в стакан.

Выпив и быстренько поблагодарив буфетчицу, Сашка рванула наверх. Вий-Совяцкий ждать не любит. И так будет презрительным взглядом щупать, чего уж там. Ну, ладно, не щупать — придавливать.

Перед дверью ректора Саша остановилась, чтобы отдышаться, однако та неожиданно сама приоткрылась.

— Заходи уже, ведьма окаянная, — донесся голос Вия-Совяцкого.

Сашка нырнула в кабинет, дверь захлопнулась со звонким щелчком замка. Ректор обнаружился в кресле, потребляющим малиновое варенье с булочкой. Рядом крутился Бесенька. Завидев Сашу, все бросил и с радостным визгом кинулся к ней. Почти впечатался в ногу, обхватил обеими лапками икру и что-то радостно запищал.

Саша улыбнулась, подхватила бесенка на руки и быстро прошла к креслу. Вий-Совяцкий наблюдал эту картину, не прекращая жевать булочку.

Саша уселась, закинула ногу на ногу, устроила поудобнее Бесеньку и посмотрела на ректора:

— Что у нас плохого? — мило поинтересовалась она.

Вий-Совяцкий громко прихлебнул чай. Полдник — святая вещь, поэтому может даже развалиться весь университет, но он не сдвинется с места, пока не проведет все подобающие церемонии относительно еды.