— Больше света. Много воды. Чистые тряпки. Одеяла, — холодная решимость заполнила разум. Как же это страшно, бояться за того, кто тебе дорог. — Иверт, мне нужен острый нож. Очень острый нож. Прокали его на огне. Ворожея, приготовь иглы, чтобы  накладывать швы, но вместо нитей вставь жилы. Я видел, у тебя есть такие. Только вымочи их в кипящей воде или в крепком вине. И дай девчонке что-нибудь дурманящее.

— Я помогу, — раздался спокойный голос Иверта за спиной.

Друида внимательно посмотрела на конта, но ничего не сказала, и через минуту уверенным голосом раздавала указания. Алан присел возле несчастной роженицы.

— Я не уверен, что вы с ребенком останетесь живы, но мы попробуем спасти тебя, — глядя в заплаканные глаза, твердо и честно произнес он. — Я разрежу живот и достану младенца. Потом мы зашьем разрез, и через десятницу ты сможешь ходить. Но рожать больше не сможешь. Ты меня понимаешь? — Женщина кивнула. — Так у тебя есть шанс выжить, если мы этого не сделаем, шанса не будет.

— Не бойся, красавица. В наших селениях так часто делают, и почти всегда получается, — весело произнес Иверт, и в глазах рабыни мелькнула надежда.

Они вышли на улицу, чтобы вымыть руки и повязать на головы косынки. Не хватало еще того, чтобы  в животе у женщины остались волосы. Их встретил хмурый Саника с полотенцем в руках.

— Хозяин, если что-то понадобится, крикните. Мы все здесь.

Конт кивнул и повернулся к горцу.

— У вас делают такие операции женщинам? — поинтересовался он.

— Лошадям, — улыбнулся игуш. — Но какая разница?

Действительно, какая разница. Честно говоря, Виктория не верила в успешный исход этой авантюры. Все ее знания о кесаревом сечении были почерпнуты из статей в толстом медицинском справочнике, который она изучила, когда ее средний сын вдруг решил обмотать вокруг ножки пуповину, и ей предложили операцию. Но не попробовать она не могла. Если есть  хоть один шанс, его нужно использовать.

Друида напоила женщину какой-то настойкой, и та находилась в полузабытьи, но все равно ее крепко привязали к скамье, и Алан взял в руки нож. Ворожея быстро помыла живот роженицы мыльным раствором, затем протерла тряпкой, смоченной в медовой воде. Самое страшное — поранить ребенка. «Господи, помоги!» — Конт размашисто перекрестился, провел ножом по натянутому животу и едва не отскочил испуганно, когда кожа разошлась, словно лопнула шкурка у перезревшего плода, открывая брюшные мышцы.

— Сейчас, — пробормотал Иверт и полез руками в живот. — Сейчас раздвину.

Он с трудом развел в стороны мышцы, и друида тут же указала пальцем в то место, где, по ее мнению, нужно было сделать разрез. Алан осторожно проткнул матку, хлынула мутная жидкость с очень неприятным запахом. Друида чуть отодвинула конта в сторону и, крикнув что-то Иверту на языке горцев, расширила пальцами разрез, Алан помог, а ворожея уже доставала ребенка.

— Место достань! — гаркнула она конту, переворачивая младенца вниз головой и оглушительно шлепая его по спине. — Эй, кто-нибудь, перевяжите пуповину!

— Райка! — заорал в ответ конт, с ужасом представляя, что придется засунуть руки внутрь этого. — Забери ребенка! Ворожея, сама доставай! И готовь нити! Иверт, мать твою, что дальше делать надо?

Травница, избавившись от ребенка, споро вытащила из женщины что-то окровавленное и несимпатичное, и Виктория вдруг ощутила тошноту. Блин! Со стороны все это выглядело жутко. Нет, когда станет рожать Зира, все произойдет не так! Все произойдет, как в индийском кино. Красиво, быстро, нежно и чисто! Главное, чтобы у матери не было никаких осложнений.