– Бондюран не в курсе, имелись ли у дочери татуировки. По словам его адвоката, он вообще не смог припомнить никаких особых примет. Джиллиан большую часть жизни прожила с матерью, так что, по-моему, в этом нет ничего удивительного. Мы сейчас пытаемся разжиться ее фотографией в купальном костюме, но пока не удалось.

В целом мы исходим из предположения, что жертва – это Джиллиан Бондюран, – добавил Ковач, – хотя не исключаем и другие возможности. Нам уже позвонили несколько человек по горячей линии. Все они как один утверждают, что якобы видели Джиллиан и после пятницы, но ни один из них не явился в полицию для дачи показаний.

– То есть ее, возможно, похитили? – спросила Мэри Мосс из отдела по борьбе с тяжкими преступлениями. Внешне это была типичная мамаша из благополучного пригорода – в водолазке и твидовом жакете. Большая часть лица скрыта за огромными очками. Короткие светлые, с легкой проседью волосы не помешало бы слегка проредить и уложить.

– Насколько мне известно, требований о выкупе пока не поступало, – ответил Ковач. – Хотя и такую вероятность я бы тоже не исключил.

– Папаше Бондюрану почему-то и в голову не пришло, что его дочь могли похитить, – заметил Адлер. – Это только мне кажется странным или кому-то еще?

– Он слышал, что рядом с трупом в парке были найдены водительские права его дочери, и потому решил, что тело принадлежит именно ей, – сделал вывод Хэмилл.

Адлер развел руки – ладони у него были размером с перчатку для игры в бейсбол.

– Я повторю свои слова. Это только мне кажется странным? Скажите, кто согласился бы поверить в то, что их ребенок превратился под руками маньяка в обезглавленный труп? Такой толстосум, как Бондюран, скорее предположил бы, что его дочь похитили. Ему бы и в голову не пришло сразу думать про убийство.

– Он уже дал показания? – спросил Элвуд, налегая на горячую булочку, пока просматривал фотографии вскрытия.

– Только не мне, – ответил Ковач.

– Что-то мне все это не нравится.

– Прошлой ночью мне позвонил его адвокат и оставил сообщение на автоответчике, – произнес Куинн. – Бондюран хочет встретиться со мной сегодня утром.

Ковач растерянно сделал шаг от стола.

– Серьезно? И что ты ответил?

– Ничего. Я дал ему подождать до утра. Скажу честно, я не горю желанием встречаться с ним на этой стадии расследования. Но если это поможет вам найти лазейку к нему…

Ковач улыбнулся улыбкой акулы.

– Джон, тебя случаем не нужно подвезти до дома Бондюрана?

Куинн наклонил голову и поморщился.

– У меня есть время позвонить в страховую компанию, чтобы пересмотреть условия моей страховки по поводу несчастного случая?

– Эй, послушай! – рявкнул Ковач. – Можешь не волноваться. Доставлю тебя к нему в целости и сохранности.

– Ну, селезенку я уже, похоже, потерял по пути в отель. Так что, если ты не против, мы могли бы ее подобрать, когда будем ехать к Бондюрану.

– Джон здесь всего один день, а уже в курсе твоих слабостей, Сэм, – пошутила Лиска.

– Кто бы говорил, – буркнул кто-то из присутствующих.

– Я вожу машину, как Ковач, только накануне критических дней.

Куинн поднял руку;

– Прекратите, давайте ближе к делу. Итак, об отметинах зубов. Мы пропустили их через базу данных, когда изучали первое убийство, в надежде, что это позволит нам вычислить убийцу или насильника-садиста, который бы оставлял на теле жертв следы зубов, либо потом поедал части их тел, – и в результате получили целый список. Затем пропустили его через наши компьютеры и получили еще один, – с этими словами он помахал листами с компьютерными распечатками.