– Значит, вы, будучи человеком безукоризненной моральной чистоты, прекратили с ней всякие контакты?

Я опасался, что подобная издевка оскорбит Николса, но он ответил угрюмо:

– Она-то пыталась связаться со мной, мистер Холмс. Еще как! Морочила голову властям, добиваясь, чтобы я выплачивал ей деньги. Но им-то было ясно: не заслуживает она этого. Лишний груз на мою шею. Жила то с одним мужчиной, то с другим, скиталась по работным домам – ни в одном не задерживалась надолго. Грустно признаться вам, мистер Холмс, но ее смерть не стала для меня таким уж сильным потрясением.

Мой друг холодно вздернул одну бровь, извлекая каминными щипцами уголек и прикуривая от него.

– Мне казалось, что обстоятельства смерти миссис Николс не оставили равнодушными ее родню.

Мистер Николс слегка побледнел.

– Конечно. Я видел ее. Никому не пожелаешь такого конца.

– Рад слышать это.

– Для меня ее смерть – тяжелый удар. Придется сильно потратиться на похороны. Ее отец болен, а у самой не было ни пенни на счету.

– Да, понимаю, для вас настало нелегкое время. Были у нее враги? Нет ли у вас каких-нибудь сведений, которые могли бы помочь нам в расследовании?

– Насколько мне известно, единственным врагом Полли был джин, – не задумываясь, ответил Николс.

– Однако, полагаю, вы согласитесь со мной, что не джин стал непосредственной причиной ее смерти, – резко заметил детектив. – А теперь, мистер Николс, мне необходимо сосредоточиться: покурить и обдумать сказанное вами. Прошу извинить меня. Желаю вам хорошего дня.

Когда я закрыл дверь за мистером Николсом, мой друг воскликнул:

– Достойный супруг! Во всяком случае, из числа подозреваемых его надо исключить. Преступление, совершенное из ревности, требует более заинтересованного отношения к жертве.

– Похоже, его больше волнуют расходы на похороны, чем сама смерть жены.

Холмс задумчиво покачал головой.

– Мне нетрудно понять, отчего Полли ушла от мужа. Впрочем, они друг друга стоили, если то, что он рассказал о ней, – правда.

Мой друг положил зажженную трубку на каминную полку и направился в спальню.

– Какая на сегодня повестка дня? – крикнул я, угощаясь яичницей с помидорами, оставленной миссис Хадсон на подносе для завтрака.

Появился Холмс, на ходу натягивая сюртук и поправляя воротничок перед стоящим на камине зеркалом.

– Мне нужно ехать в Ламбет на поиски тех, кто знал Николс при жизни. Ее труп опознала мисс Мэри Энн Монк, к ней нам и следует обратиться в первую очередь. У вас назначены сегодня какие-то встречи?

– Я отменил их.

– Тогда заканчивайте с яичницей, а я тем временем вызову кэб. Нас ждет неизведанная страна – ламбетский работный дом.

…Когда мы с грохотом подъехали к воротам работного дома в Ламбете, у меня создалось полное впечатление, что это тюрьма, а не благотворительное заведение, ставящее своей целью облегчить бедственное положение неимущих лондонцев. Казенное строение производило гнетущее впечатление: серый фасад, ни клочка земли поблизости – все подчинено строгому порядку. Нас впустила внутрь угловатая женщина, представившаяся как мисс Шеклтон. Она подтвердила, что работный дом действительно предоставил свой кров мисс Монк. Эта юная особа слишком важничает, питает приверженность к крепким напиткам, достаточно разумна, когда захочет, но плохо кончит, если не будет следить за собой. Сейчас она щиплет паклю в общем зале дальше по коридору.

Пройдя мимо спальных помещений с рядами прикрепленных к столбам коек, мы очутились в большой комнате, заполненной одетыми в дешевую униформу женщинами всех возрастов. Они разделяли старые канаты на отдельные пеньковые волокна для повторного использования.