А вертолеты, наделавшие шуму, подстегнут их к решительным действиям.

– Теперь вторая задача, – продолжил Марковцев, – которую ставят перед собой боевики: проверить на прочность ваш явно новый рубеж и передать информацию своему начальству. Им дали команду, и они ее выполнят любой ценой. Иначе секир башка. Так что, повторяю, с гор они слезут.

Он отдал распоряжение командирам групп:

– Значит, так, в распадки не спускаться – щель, обнесенная деревьями и кустами, считается вражеским опорным пунктом, и огонь по укрывшимся в ней ведется без предупреждения. А вот по кустам не стрелять, они наши. Снайперы работают парами. С низины уходим, будем встречать бандитов наверху.

Капитан Сысоев также получил распоряжение не стрелять выше линии, обозначенной Марковцевым на взгорье: его бойцы ниже ориентира не спустятся, а того, кто перешагнет невидимую черту, пограничники обязаны встречать плотным огнем.

Марковцев разбил отряд на три группы – две фланговые, одну ударную, которая должна засветло выйти за спину боевикам. Осматривая местность, он учел один небольшой, но очень важный момент...

Генерал-полковник Ленц в это время рассуждал о неграмотности в проведении контртеррористической операции. Как никто другой, он понимал, что из рук военных вырвали их законную и справедливую работу, отдали обтачивать «чеченскую» болванку на оптико-шлифовальный станок. Хотя место ей по-прежнему на станине долбежного станка. Военно-долбежного. Где надо – не без помощи авиации, артиллерии; делая упор на подразделения специального назначения.

На деле же выходило по-другому. Милиционеры, которые вчера гоняли шпану на рынках, обирали торговцев и проституток, сегодня с автоматами в руках озираются среди развалин Грозного, Гудермеса, Урус-Мартана и называют себя омоновцами. Фээсбэшники расставляют по кустам агентурные сети – как раз их работа. А все шишки валятся на военных: «Не видишь, сука, в нас стреляют?!! А ну давай сюда «БТР», разворачивай танк!» И – ствол автомата в грудь. Никакой согласованности. А оставь в Чечне тех же фээсбэшников – одних, так и будут держаться за нижний урез своей агентурной сети.

Игорь Александрович, окончивший Военно-дипломатическую академию, не раз поднимал перед руководством вопрос о том, что Генштаб четко не понимает, что же проводится в Чечне – война или специальная операция? Вряд ли он опирался на Военную доктрину Российской Федерации, где «Основы подготовки и проведения операций» расшифровываются как «совместная с МВД операция». Просто такой операции с военной точки зрения быть не должно. Поскольку передача функций от одного ведомства к другому не может быть оправданной. Ибо армия – и только она – владеет всеми силами и средствами управления на всех уровнях – тыловом, техническом и прочем. Остальные – ОМОН, СОБР, отделы МВД и ФСБ – такой способностью не обладают в корне – «у них другие функции».

«Только вооруженные силы способны комплексно решать задачи локализации и подавления вооруженного мятежа, другие силы в таких конфликтах могут выполнять свои специфические, оперативные задачи только во взаимодействии с вооруженными силами»[2].

«Политическим руководством страны армии никогда не ставилось конечной цели и задачи по урегулированию конфликта. Военные получали задачу разгромить бандформирования, овладеть территорией, населенными пунктами, обеспечить действия МВД, ФСБ, МЧС».

Однако эти задачи армия выполнила. Она не проигралани одного сражения, ее соединения и части сохранили и даже укрепили, приобретая боевой опыт, боеспособность. Но самого главного – победы – не было и нет до сих пор.