– Ты, внучок, погодь крокодиловы слезы проливать! – Прикрикнул я на паренька, стараясь привести его в чувство. – Чего-то я на полянке ни свежей крови, ни свежих потрохов не разглядел! Может, еще не все потеряно?

– Так она здесь только мужиков разделывает и пожирает… – Голос пацана дрожал, но он честно пытался справиться с собой. – А баб, особенно девок молодых, в свое логово уводит… И всё… – Он обреченно вздохнул, громко шмыгнув носом. – Никогда больше не увижу голубу мою…

– Отставить сопли, боец! – Рявкнул я, заставив Первака испуганно вздрогнуть. – Мужик ты, или где? И с какого хрена вы какой-то Стриге людей на погибель приводите? И, кстати, что это за Тварь?

– Ведьма это, лесная, – пояснил пацан, вытерев сопливый нос рукавом и «промокнув» слезы кулаками. – Людоедка она…

– Так чего же вы терпите-то? – натурально изумился я. – Безвинных людей, словно свиней, ей на заклание отправляете? Собрались бы всем вашим миром, да оторвали бы ей руки-ноги и башку в придачу! Или тру̀сы одни в вашей деревне собрались?

– Как же, старики баяли, что лет двести назад взбунтовалась деревенька одна, – ответил пацан, – не пожелала старой Ведьме ежегодную дань отдавать… Только не смогли они всем миром Стригу победить! А Ведьма напустила на них, да и на всех остальных в придачу Черную Немочь… Деревенька та вымерла, да и остальные едва-едва выжили – не успевали своих мертвецов хоронить… Скота тоже полегло без счету, что потом пару десятилетий, тем кто выжил, жить впроголодь пришлось… Вот и не решаются старшие против Ведьмы выступать. Уж лучше, говорят, одну жертву в год Стриге отдадим, чем всем полечь, – закончил свой невеселый рассказ Первак.

– Значит, говоришь, лучше в постоянном страхе жить? – Почесал я свою свалявшуюся бороду, набитую растительным мусором – сосновые иголки жутко раздражали кожу.

– Это они так за всех решили! – Сверкнул глазами пацан.

– А ты, значит, не боишься?

– Я за Василинку голову свою сложить готов! – возбужденно произнес он. – Только… только… не успел… – И он вновь активно зашмыгал носом, уронив копье и упав задницей на землю.

– А ну, встал! – рявкнул я так, что по лесу пошло гулять эхо. – И оружие подбери, размазня! Голову сложить, ума много не надо? Как же ты девушку свою спасать думал?

– Не знаю… – Пацан виновато пожал плечами и послушно подпрыгнул, подобрав копье с земли и вопросительно уставившись на меня.

– Челюсть вперед! – Продолжал я наставлять новобранца на путь истинный. Иначе, какой из меня генерал? – Я из тебя еще настоящего бойца сделаю! Разделаем мы твою Стригу под орех – и не таких Тварей валили! И Василинку твою спасем! О ином и думать не сметь! Я понятно объясняю? – уточнил я между делом.

– А, может быть, ты, деда, и есть тот самый Богатырь из сказок, что нас бедных, наконец-то, ото Ужасного Зла освободить должо̀н?

– Ну, повоевать мне, конечно, со всякой гадостью в жизни довелось… – Я даже опешил от такого заявления. – Однако, сомневаюсь, что я – именно тот самый богатырь. Давай-ка, паря, мы с тобой над этим вопросом после помозгуем. А сейчас пойдем Василинку твою от Ведьмы спасать.

– Я готов, Гасан Хоттабыч! – потрясая копьем, воскликнул парнишка. – А вы так и пойдете? – Неожиданно замялся он. – Ну… совсем без оружия… и в юбке из травы?

– Есть другие предложения? – Уставился я на него, но пацан лишь пожал плечами. – Значит, нет, – подытожил я. – И запомни, отрок, – наставительно произнес я, – оружие и доспехи в битве – важные элементы, но, отнюдь, не главные! Куда важнее, что у тебя здесь и здесь! – Я по очереди ткнул паренька пальцем в грудь и в лоб. – Понял?