– Не стоит, Трофим Павлович, – отмахнулся главврач, – от меня в этот момент ничего не зависело. А вы, молодой человек, помните, что я вам советовал. И, на всякий случай: старайтесь не бередить сейчас ничего из ваших «несуществующих» воспоминаний. И, если что – милости прошу ко мне! Чем смогу – тем помогу! И спасибо вам – на ближайшее время Силой вы меня и наш госпиталь очень даже с лихвой обеспечили!

– Да это вам спасибо…

– Да, вот еще что, – неожиданно хлопнул себя ладонью по лбу главврач, – забыл совсем, шляпа! Держите, юноша! – Он вытащил из кармана и передал мне сложенный вчетверо тетрадный лист в клеточку.

– Что это? – Я взял бумажку из рук врача.

– Это адрес и телефон одного моего знакомого Мозголома, – ответил Лазарь Елизарович. – Он, правда, уже в весьма солидных годах, и только поэтому его не призвали, – пояснил Медик. – Но это единственный Мозголом в нашем районе, кто может вас не только посмотреть, но, и присоветовать чего-нибудь. Очень и очень опытный специалист! Еще имперского разлива. Ведь с головой-то у вас, молодой человек, прям беда!

– Так уж получилось… – Я виновато пожал плечами, громко шмыгнул носом и поежился. – Как бы, не простыть…

– Так мы сейчас тебя в баньке попарим! – пообещал мне Заварзин. – Никакая болячка не прицепится!

И он не соврал: баня, стопка водки с перцем, тарелка не слишком наваристого, но вполне сытного борща и горячий чай не дали мне разболеться. А последовавший за этим глубокий и спокойный сон под толстым ватным одеялом в натопленном помещении оказали прямо-таки целительное действие на мой истерзанный организм. Так что, проспав практически двенадцать часов к ряду, проснулся я на следующее утро по-настоящему бодрым, отдохнувшим и набравшимся сил.

Сестренки в комнате уже не было, хотя спать мы ложились вместе – кроватей было две и даже отгороженных друг от друга такой же занавеской, как и у меня дома. На спинке стула обнаружилась выстиранная и отглаженная военная форма, которую я натянул на себя с превеликим удовольствием.

После войны в Союзе мужчины, вернувшиеся с фронта, в основном ходили в форме, но уже без погон. И никто по этому поводу не возмущался – главное, было бы что одеть. Мелодично звякнув медалями, я взглянул на себя в зеркало, висевшее на стене в простой деревянной раме.

А что? Красавчик! – Оценил я свое отражение – ведь увидел я себя после «болезни» впервые. А как я выглядел раньше – шут его знает? Увиденное меня вполне устроило, немного портила впечатление излишняя худоба и впалые щеки, но они лишь прибавляли мужественности.

Лицо – правильное, подбородок – мужественный, нос – прямой, узкий, с небольшой горбинкой, глаза – «стальные»! Рост около двух метров – настоящий богатырь! Только немного отъесться, да нарастить потерянную мышцу̀, совсем сдувшуюся за время «паралича». Ну, ничего –были бы кости целы, а мясо нарастет!

В общем, никакого отторжения мой внешний вид у меня не вызвал. Я себе даже нравился, а уж молодым девчонкам, думаю, тоже придусь по душе. Надо будет попросить сестричку, чтобы познакомила меня с кем-нибудь. А то у меня перед глазами нет-нет, да и встанет её обнаженная фигурка с торчащими сосками, бархатной кожей и нежным светлым пушком в промежности…

– Черт! Черт! Черт! – тихо выругался я, сквозь сжатые зубы, почувствовав, как тяжелеет что-то в штанах, натягивая ткань форменных офицерских галифе.

Нет, так дальше дело не пойдет! Нужно срочно решать эту проблему! И чем скорее, тем лучше! Не дело это, когда сестренка голышом перед глазами стоит! Так-то девка она видная – все при ней…