– Браво, фрау Габриэлла! – Я подошел к маленькой бабульке и, наклонившись, поцеловал ей узкую и сухую ладошку, остро пахнувшую свежим порохом. – Совершенно с вами согласен: всех Некромантов – на жаркий костер!

– Инквизиции на них нет, на этих проклятых еретиков! – Согласно кивнула головой ярая приверженка католической церкви. – Знали бы вы, герр Хоттабыч, с каким бы удовольствием я на угольки их костра плеснула бы маслица! – Произнесла она, сверкнув глазами, одновременно вскидывая свою бердану к плечу и разнося чердак еще одного ретивого Зомби, умудрившегося едва-едва не перевалиться через ограду.

– Теперь я понимаю, в кого пошел Робка! – Запанибратски хлопнул я подошедшего оберфюрера по плечу.

– Ну, так! – Подбоченилась раскрасневшаяся от моих топорных комплиментов фрау Габриэлла. – Хотя его отец тоже был еще тем сорванцом! Но нам удалось воспитать правильного сына… Вот только не нравится мне его нынешняя служба, – не таясь, произнесла она, – как и не нравится нынешняя верхушка нашего Рейха! Ну, скажите на милость, чем провинились пред ними бедные евреи и цыгане? И на кой черт этому пустобреху Адольфу нужно было развязывать эту чудовищную войну с русскими? Он совсем свихнулся, забыв, чем обычно заканчиваются для нас такие финты ушами! Немцы еще умоются кровью…

– Мама! Перестань! – рявкнул на старушку Хартман. – Думай, что говоришь!

– А вот ты бы послушал внимательно, Робка! Мама плохого не посоветует! – возразил я оберфюреру. – Фрау Габриэлла, приятно удивлен вашему трезвому взгляду на происходящее вокруг э-э-э… Как бы это помягче сказать?

– Дерьмо! – прищурившись, и без всякого наигранного смущения выдохнула старушенция, перезаряжая свой убойный инструмент. – Называйте все своими словами, Гасан Хоттабович! Все, что происходит сейчас в Германии, назвать иначе, чем вонючим дерьмом, просто язык не поворачивается! И все мы, немцы, будем отмываться от этого прилипчивого дерьма еще годы и десятилетия…

– Мама! – вновь воскликнул Хартман, хватаясь руками за голову. – Побойтесь хоть Гестапо…

– А ты мне рот не затыкай, сынок! – фыркнула фрау Габриэлла, разнеся точным выстрелом еще одну голову. – Бояться я буду только Божьего Гнева, что обязательно падет на наши головы… Да он уже пал! – И старушка указала на беснующуюся у забора толпу Живых Мертвяков. – Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! И земля извергнет мертвецов! – процитировала она строчки из Библии. – Только не так это должно происходить! Все извратили проклятые Некроманты!

– Простите великодушно, что прерываю ваш религиозный диспут, – деликатно вклинился в нашу культурную беседу командир, – но мы, как бы, в осаде…

– И правда, – словно опомнилась старушка, – прут клятые Упыри, словно им тут медом намазано! Так и забор скоро снесут! Вон смотри, как костлявая ведьма Ингрид выеживается! Как при жизни донимала меня сучка несносная, так и сдохнув, все норовит мне кровинушку свернуть! – И она точным выстрелом из дробовика размозжила уродливую голову невыносимой соседки, покрытую трупными пятнами.

Ну, бабка! Ну, огонь! У такой на пути лучше не становиться – втопчет в землю и не заметит! Повезло Робке с мамашей! Вот, ей-ей, повезло! Да он за этой сухонькой невзрачной старушкой как за каменной стеной!

– А как у нас с «тылами»? – между делом поинтересовался князь Головин. – Не прорвутся оттуда?

– Нет, – качнула головой старушка, – оттуда не пройдут – там у нас высокий каменный забор. Нужно очень сильно постараться, чтобы его перемахнуть. Но делать действительно что-то надо… Одними дробовиками не отобьемся!