Возле него постоянно крутятся какие-то девицы, но ни одна надолго не задерживается. Ходят слухи, что Город вообще ни с кем не заводит отношений, предпочитая одноразовые связи. Но каждая девушка, естественно, мечтает стать для него единственной и особенной. И почему я вдруг решила, что у меня есть какие-то шансы?

Марину, которая учится со мной в группе, я уже несколько раз видела рядом с Марком. Ноги от ушей, дорогой прикид, натюнингованное лицо: ресницы, брови, губы наверняка сделаны в крутом салоне. Да и машинка у неё красивая и дорогая. Ей завидуют все наши девчонки, за ней пытаются ухаживать многие парни. Но из всех она, естественно, выбрала Городецкого – самого яркого и популярного студента факультета.

Разве могу я с ней конкурировать? Правда, волосы у неё выкрашены в белый цвет, а я – натуральная блондинка. Но на этом мои преимущества, кажется, заканчиваются. Марк, видимо, уже забыл, что звал меня на свидание, раз у него появилась более подходящая кандидатура.

Принято считать, что бедность – не порок, но мне до ужаса обидно чувствовать себя нищенкой на фоне некоторых однокурсниц, а существенно повлиять на наше благосостояние я пока не могу…

Мама много лет преподавала в школе – сначала в обычной, а потом в элитной гимназии. Попала она в последнюю по протекции одного из своих кавалеров. Отношения с ним у неё так и не сложились, зато в гимназии мама закрепилась и проработала почти десять лет.

Кошмар случился два с половиной года назад, когда один из мажоров, которому в аттестате светила плохая оценка, заявил своим родителям, что училка языка и литературы его домогается и из-за этого намеренно заваливает и занижает баллы.

Мама на тот момент уже разменяла четвёртый десяток, но выглядела очень моложаво, все принимали нас с ней за сестёр. Она очень красивая от природы и умеет за собой ухаживать, да и деньги на модную одежду и качественную косметику у нас с ней тогда водились, поскольку, кроме работы в гимназии, она весьма успешно занималась репетиторством.

Родители мажора разбираться не стали, устроили скандал. Маму даже никто не слушал – тут же уволили, ещё и с волчьим билетом. С тех пор в столичные школы её не берут, а ученики, наслушавшись сарафанного радио, отказываются от частных уроков.

Вот уже два года мы живём на мамину зарплату дворника в элитной новостройке неподалёку от нашего дома и нерегулярные подработки копирайтингом. И пока я не начала зарабатывать танцами и написанием программ на фрилансе, нам было очень туго. Теперь стало гораздо легче, но пока хватает лишь на самое необходимое. Ни о каких косметических салонах и красивых нарядах даже речи быть не может.

Приближается сессия, возрастает нагрузка. Времени на раздумия о превратностях судьбы почти не остаётся.

- Видела в группе? – на перемене Лена пролистывает сообщения в мессенджере. – Эдик списки разослал основного и запасного составов. Ты попала в основной!

- Правда? – удивляюсь, хотя в этом нет ничего странного или неожиданного: второе место в университетском туре автоматически обеспечивает билет в основной состав команды.

Лена радостно кивает.

- А ты с чего такая довольная? – обращаю внимание на её странное оживление.

- Меня в запас взяли! Я с вами поеду на следующий этап!

Смотрю на подругу недоверчиво, не могу понять, с каких пор она так заинтересовалась олимпиадой. Если поначалу она ходила на кружок ради Эдуарда Германовича, то что движет ею теперь?

- Колись, этот восторг связан с кем-то из старшекурсников?

Несмотря на кажущуюся легкомысленность, Лена оказалась весьма толковой и успешной студенткой. Но всё равно её увлечение кружком вызывает недоумение.