Следующие несколько часов я посвящаю своему старому боевому другу, и к тому времени, как солнце достигает своего зенита, байк вновь готов к покорению дорог.

В ванной я снимаю испачканную масляными пятнами одежду и принимаю душ. После надеваю чистые джинсы и черную футболку; вывожу байк из гаража и вставляю ключ в зажигание. Раздается знакомое, но подзабытое урчание мотора, я опускаю ногу на стартер и вместе с Ямахой мы срываемся с места.

Ветер треплет мне волосы, по венам мчится заряженная адреналином кровь. Воспоминание накрывают меня с головой, и в них нет боли, только легкая тоска, которая служит заправкой к ностальгии.

Я надавливаю на газ, и деревья по обе стороны от меня превращаются в сплошную стену. Я не чувствую страха, это чувство стерлось во мне за тысячи часов полета на испытательных самолетах.

Приближаясь к городу, я вынужден сбросить скорость. Останавливаюсь возле закусочной, чтобы пообедать. Встречаю нескольких старых знакомых и спешу отделаться короткими ответами на поставленные вопросы. После сырного фри и сандвичей с курицей, я вновь сажусь на байк и принимаю быстрое решение.

Через десять минут я стучусь в дверь к Стивенсам. Мне открывает Мэри и на слегка удивленный взгляд, я отвечаю, что хотел бы узнать, как дела у Клем после вчерашнего. Мэри отвечает, что Клем у ручья, что позади ранчо, а потом предлагает пообедать. Я вежливо отказываюсь и иду искать Клем.

Она сидит на берегу, обхватив коленки руками, и смотрит на бегущую воду. Я чувствую неловкость, словно я незваный гость, нарушивший ее уединение. Сейчас, с двумя косичками на голове, в клетчатой рубашке и джинсовых обрезанных шортах, она кажется мне еще моложе своего двадцати одного года.

Клем поворачивает голову в мою сторону, но молчит. Ее глаза сухие, но в них нет радости и того задора, который я видел вчера утром.

Я подхожу ближе и нарушаю молчание.

Я должен:

– Позволишь?

Клем кивает, и я опускаюсь рядом с ней на траву.

– Зачем ты приехал? – спрашивает Клем, и от ее проницательного взгляда мне становится не по себе.

– Хотел убедиться, что ты в порядке, – честно отвечаю я.

«И потому, что меня тянуло к тебе».

Мысль вспыхивает в голове – она молнией проносится в сознании, и это настолько ошеломляюще, что я едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не сбежать, как трусливый мальчишка.

Мне становится страшно, впервые за долгое время я чувствую, как что-то пока неведомое пугает меня. И эта хрупкая девушка рядом со мной – причина тому.

– Я в порядке. Или буду, – Клем вновь отворачивается и опускает голову на колени. Мы молчим несколько минут, и все это время я борюсь с собой, заставляя себя не пялиться на нее.

Я пытаюсь разобраться в себе, но не выходит. Впервые после смерти жены мне стал кто-то не безразличен. «Нет, не в романтическом плане», – убеждаю себя я. Но все же, Клем заставила меня чувствовать хоть что-то.

– Как долго ты собираешься пробыть в Диллане? – вздыхая, спрашивает Клем.

– Еще не знаю, – пожимаю плечами я. – Это зависит от многих вещей.

– Например?

– Например, сколько времени мне потребуется, чтобы разобраться со всеми делами, которые остались нерешенными после маминой смерти.

– Твоя мать умерла четыре года назад, – выгнув темно-русую бровь, напоминает мне Клем.

– Я помню, Клем.

Мой голос звучит сухо.

– Почему ты не сделал этого сразу?

– Потому, что на то были причины, – я хмурюсь и отвечаю раздраженно. Мне не нравится оборот, который принял наш разговор.

– Ты всегда такая любопытная? – чуть смягчаясь, вздыхаю я.

– Я просто интересуюсь, – Клем передергивает плечами и поджимает губы.