И при этом, чувствуя неприятное напряжение в паху, я ни черта не могу разрядиться. Насколько я еще останусь в Москве? Пока не получу результаты по новому альянсу Кельмера-Разумовского? Это месяца два-три. А каждый раз бегать искать новую девчонку по клубам – самый отстойный вариант. Лучше одну нанять на этот срок и держать под рукой.

– Хочу массажиста.

– Угу. Когда?

– Перед сном.

Ого, кажется, мне нравится выражение легкого шока на лице помощника. Еще немного и я начну его обожать.

– Еще завтра после пробежки перед завтраком.

– Угу…

– Завтра бежишь со мной десять километров.

– Пять.

– Кхм?

– Пять с вами и пять обратно. Всего десять.

Я усмехнулся, но согласился, ведь мое решение он переиначил, но не оспорил.

– И завтра найди мне любовницу…

– Что-о-о?

Черт, я уже обожаю это выражение на его лице.

– Разве в документах от предыдущей помощницы нет указаний по подбору и кастингу любовниц?

– Есть.

– Мои вкусы и предпочтения?

– Тоже есть.

– Тогда почему ты удивляешься? Одна поправочка – тестировать кандидаток не нужно. Я сам.

– Хорошо, – уныло подтвердил Николай, а я испытал разочарование. Все же иногда под настроение с ним можно занятно попикироваться.

– Раз с этим определились, записывай планы. В следующие пару месяцев мы невыездные. Мне нужно понять, что за игру ведут Кельмер с Разумовским…

Николай вздрогнул. Наверное, я пропустил бы такую реакцию, но он словно выпал из реальности, застыв взглядом на одной точке где-то за моей спиной.

– Эй, с тобой все в порядке?

Молчание.

– Николай? Все хорошо?

– Нет… Да! Что?

– Ты подвис. Точно в порядке?

– Я… да. А Разумовский… у вас с ним есть общие проекты? Вы планируете встречаться? Приглашать его в дом?

Ого, столько эмоций на лице помощника я еще не видел. Целый спектр и полный винегрет. Но совершенно точно, Разумовского он не любит, боится и… знает. Откуда?

– Помнишь условия контракта? Предельная честность. Что тебя связывает с Разумовским?

– Я… Он…

– Не врать!

– Мы были любовниками…

Его еле слышный ответ на выдохе резанул слух и выпустил из меня воздух. Нет, я знал, знал, что он гей. Это видно невооруженным взглядом! Но какого черта так цеплялся за его отговорки? Мне ведь хотелось быть уверенным, что он не…

– И как давно вы перестали… – трахаться? Спать? Тереться членами? Как вообще подобрать этому определение? – …быть любовниками?

– Д-давно. Очень. Он первый и всё. Никогда больше…

Я не знал, как мне принять эту информацию, на какую полку положить. То есть Разумовский скрытый гей? Ходок по мальчикам? Я знал, что у него есть жена, что он уже пять лет поддерживает образ примерного семьянина. Но у него нет детей, а за пять лет брака должны были появиться. И тут всплывает информация, он – гей.

Ого!

Но этим можно воспользоваться, надо только у Николая вытянуть подробности. Нет, не про отношения, а по срокам и условиям, что ли… Черт, о чем я думаю?

– Вижу, тебе все же плохо. Можешь идти. Но не забывай про мои распоряжения. И я требую, чтобы именно ты мне напоминал заранее о них, а не я тебе.

– Да, конечно…

– Свободен, – и я не удержался, потому что видел, что парню нужно отвлечься от неприятных мыслей. – И попроси сегодня прислать двух массажистов. Тебе тоже не мешает размять мышцы перед пробежкой.

– Спасибо.

Да-да, я сама доброта. С чего бы?

Только вылез из бассейна, когда вошел массажист.

– Я установил кушетку на остекленной террасе, как вы любите…

– Хорошо. А где второй?

– Что?

– Ты один?

– Нет, с напарницей. Она ушла с вашим помощником наверх.

Я отбросил влажное полотенце, с удивлением повернувшись к массажисту: