- Что ещё есть у твоей бабушки вкусненького? Рассказывай! У меня нет бабушки. Только Лешенька.

- О, да я тебе устану перечислять, что у нее в закромах есть. Она удивительный человек...

О бабушке я люблю говорить, особенно нахваливая её умение вкусно готовить. Мы так не вовремя заговорили о еде, что наши животы урчали, как кашалоты в брачный период. Смеемся, догрызая одно яблоко на двоих. Видимо наш смех насторожил медсестру. Она заглянула опасливо в палату к Лизе, шустро оценила обстановку и исчезла.

- Как думаешь, что сделает? - машу головой в сторону двери и, обгладывая огрызок до тощей плодоножки, смеюсь.

- Успокоит, это они хорошо умеют, - меняется в лице. - Время раскрыть карты, подруга. Почему ты здесь? Она вернётся быстро, поэтому говори быстро. У меня ребёнок умер и крыша поехала. У тебя?

- И отец моего ребенка, и сам ребенок, - делаю голос тише и понимаю, что нас, возможно, слушают и совещаются.

А впрочем, какого черта?! Что плохого в том, что мы здесь сидим и общаемся.

- Комбо. Мой просто ушёл, когда, - замолкает, судорожно вздыхает и отворачивается к окну.

В этот момент в палату приходят санитары с уколами, и наша беседа подходит к концу.

     Это были тяжёлые похороны. Я всё помню в полусознательном состоянии. И если бы не они, мои друзья, я бы давно загремела в дурку. А я туда не хочу. Я послушно исполняла советы Лёши и пила таблетки. Общаться толком не могла. После новостей от отца, я словно утратила способность говорить. Не могла и слова выронить с губ, так немел язык.

Смерть мамы, через несколько часов отца меня доконали вкупе с тем, что я узнала. Четыре года! Четыре долбанных года я не жила, а существовала. Где она?! Как живет? Что если в детском доме прозябает?

- Лиза, сделай мне чай. Лёш, отыщи огромную шоколадку в шкафу, мне нужно заесть всю горечь, что скопилась во мне за последние три дня.

Мне паскудно, тогда как бабушке? Антон отвёз её обратно домой. Не захотела задерживаться в доме зятя. Да и я её понимаю прекрасно. Сама здесь надолго не задержусь. Мне этот дом давно чужой.

Последние три с половиной года я жила в квартире, которую снимала рядом с Лизой. Мы были не разлей вода все эти годы. Она мне больше, чем подруга. И её брат Алексей не просто хороший парень, он и мне стал родным. С Лизой мы работали в детском центре раннего развития. Она учителем английского, а я занималась с детками подготовкой к школе.

- Ребята, я вам должна что-то важное рассказать.

Я присаживаюсь за стол и руками хватаю плитку шоколада. Лиза ставит перед носом вазу с яблоками, а я улыбаюсь. У нас за эти годы выработалось негласное правило: в случае приближающегося стресса – ешь яблоко. За последние дни я их десяток слопала, если не больше. Хруст, вкус, нежная мякоть меня отрезвляла. А это работало со мной. Я медленно, но уверенно приходила в себя, пока полностью не обгладывала огрызок до плодоножки.

Лиза с братом садятся рядом, готовясь внимательно слушать. У Лизы в руках самое крупное из яблок, Леша сжимает чашку с кофе. У каждого свой способ снять стресс.

- Ну, говори, не томи же, - возбуждённо спрашивает Лиза, откусывая кусочек от яблока.

Леша молча смотрит на меня. Он вообще мало говорит по жизни, больше молчит и слушает.

Как-то внезапно застопорилась, шарудя оберткой шоколадки. Вдыхаю аромат и пытаюсь унять дрожь во всем теле, а главное  - в голосе.

- Моя дочь жива. Это он всё подстроил. Ему было мало того, что случилось с Ваней.

- Что?! - Лиза выронила яблоко.

Леша выровнялся, напрягся.

- Как это возможно? Как такое в принципе возможно?