– Пойдем, – кивнула я Перл, а та встала, вежливо прощаясь. Ее прощания никто не заметил. Герцогиня Коупленд даже не обернулась. Перл смутилась и поспешила на выход.

Мы покинули кабинет, а я закрыла дверь, видя, как сестра идет, низко опустив голову.

– Ну чего ты приуныла? – спросила я Перл, которая выглядела расстроенной. – Это – не последний бал! Сейчас мы еще куда-нибудь съездим и попробуем договориться!

– Я … я… понимаю, – кивнула Перл, а мы быстро вышли из поместья.

Нет, ну как обидно! У нас были все шансы… Может, стоило его пошантажировать… Я понимаю, что Перл расстроилась и сейчас расстроится еще и Корал. Обидно было то, что по факту герцог прав. Но еще обидней было то, с каким пренебрежением, с какой брезгливостью отнеслись к нам и к последней просьбе нашего отца.

Душа требовала сатисфакции. Я смотрела на вереницу карет, которая все прибывала и прибывала. Сейчас, прямо возле ступеней ругались две семьи. Вся суть сводилась к: “А ваша тут не стояла!”. На что вторая семья убеждала, что они “только спросить!”.

– Ты расстроилась из-за бала? – спросила я, видя, как сильно Перл переживает.

– Скажи мне, Нелли, почему мы такие бедные? Мне так обидно, когда нас называют попрошайками! – вздохнула Перл. Я бы сама хотела знать ответ на этот вопрос. Но майорат никто не отменял. Тот, кто родился с яйцами, выигрывал в любом споре при получении наследства. Даже если он – седьмая вода на киселе! И это злило неимоверно!

– А ведь наше наследство, получается, поделили между родственниками мужского пола? Почему девушки не могут ничего наследовать, кроме ренты и поместья? – спросила Перл, пока я сопела и чувствовала, как сердце требует гадости. Вместо того, чтобы помочь, нас попросту высмеяли и вышвырнули.

Идея пришла внезапно.

– Перл, дорогая моя! Делай вид, что у тебя есть приглашения! – прошептала я. – Светись от счастья! Лику!

Перл грустно посмотрела на меня. Я увидела дорожку от слезки, которая стекла по ее щеке.

– Зачем? – прошептала Перл. – Это ведь неправда!

– Ты пока светись, а я потом скажу! – шепнула я ей. Мы спускались по лестнице туда, где бесконечной вереницей застыли кареты. На губах Перл появилась вымученная улыбка. Я тоже улыбалась.

– Перл! – одернула я сестру, и улыбка стала куда более искренней. – Я когда-нибудь что-нибудь делаю просто так?

– Нет, – прошептала сестра. И тут же стала улыбаться, вытирая слезы.

– Как чудесно, что мы получили эти приглашения! – громко взвизгнула я, обнимая сестру. Десятки взглядов были прикованы к нам, а я прижимала руки к щекам. – Ты счастлива?! О, если бы ты знала, как я счастлива!

Ссора на ступенях прекратилась . Все уставились на нас. Я продолжала.

– Даже не верится! – произнесла сестра, улыбаясь сквозь слезы.

– И я про то же! А ты говорила, что не получим! – продолжала я, стараясь изобразить максимальный восторг. – Герцог сказал, что остались последние два приглашения! И больше все!

Что тут началось! Люди выскакивали из карет, дамы оборачивались на нас. Все шумели, шуршали и требовали решительных действий от глав семейств! “Мама! Я хочу на этот ба-а-ал!”, – слышался капризный голос какой-то невесты.

– Почему это им дали, а нам нет?! – послышался возмущенный голос какого-то мужчины, похожего на моржа во фраке. Он грозно топорщил густые усы и дул щеки. На нем висела сухонькая женщина с паникой в глазах.

– Это ж надо! – обняла я сестру, закружив ее. – Осталось еще два последних приглашения! А ты из кареты выходить не хотела! Спасибо герцогу! Как хорошо, что он помнит родственников!