Захотелось прямо сейчас сорвать с себя одежду и осмотреть свое тело, чтобы узнать, где метка проступила у него. На плече? На спине под лопаткой? На шее? На внутренней стороне бедра?

Она могла быть где угодно. Впрочем, он бы, наверное, почувствовал, если бы она начала проявляться.

Спрятав все эмоции под маской, Илриан поднял взгляд на колдуна в коридоре.

– Я знаю, что это, – прошипел тот. – Магистр Шейлион Клейн годами собирал сведения о вашем мерзопакостном народце. Он написал книгу, и в ней этой проклятой метке посвящена целая глава.

Илриан сглотнул. На его виске отчаянно забилась тонкая венка.

Колдун продолжал, распаляясь все больше, выплевывая слова, как проклятия:

– Я прав, да? Это магия, подобная той, что используют ведьмы Подгорья. Клеймо подчинения! Ты, ублюдок, хотел сделать из невинной человеческой девы свою рабыню! Что именно ты собирался с ней сотворить? Увести с собой и превратить в эльфийскую подстилку? Конечно, леди Алисия весьма недурна собой, но думаю, дело не в ее красоте, а в ненависти к людям. Увидел в лесу беззащитную женщину из нашего народа и решил отомстить нам, превратив ее в свою шлюху? И над врагом поглумиться, и удовольствие получить.

Илриан нахмурился.

Что несет этот сумасшедший человек? Какое, в бездну, клеймо подчинения? Причем тут ведьмы Подгорья?

Он открыл было рот, чтобы возразить, но вспомнил о своей немоте, а потом до него дошло, безумные слова желтоглазого колдуна обрели смысл.

Ошибся! Этот болван не знает об истинности! Книга их дурака магистра ввела его в заблуждение.

Илриан торопливо отвернулся, чтобы скрыть эмоции, проступившие на лице. Сердце с силой забилось о ребра. Мысли взметнулись в голове встревоженными птицами.

Этому человеку говорить правду нельзя. Илриан прекрасно помнил, каким плотоядным взглядом маг смотрел на Алисию в лесу – словно хотел ее сожрать. У мерзавца явно виды на его истинную! Если он углядит в эльфе соперника, то уничтожит его на месте, тут же, не дожидаясь казни.

Надо использовать заблуждение колдуна себе на пользу.

«Думай, – кусал губы пленник. – Думай! Что тебе известно о клейме подчинения?»

– Немедленно повернись ко мне! – разозлился маг. – Смотри на меня, когда я с тобой говорю.

Илриан резко вскинул голову. Его озарило. Он придумал, как выйти на свободу и оказаться рядом со своей парой.

Весь взвинченный, он встал у стены, прижал к ней лист бумаги и зафиксировал его предплечьем сломанной руки. В обожженную – взял перо-артефакт. И принялся писать.

Дело это было нелегкое. Пальцы, покрытые с внутренней стороны волдырями, дрожали от боли. Эльфийские руны получались кривыми, все ровные линии – волнистыми. И хотя магическая вещица была удобнее привычного гусиного пера и не оставляла клякс, послание выходило грязным и неряшливым, потому что ребром ладони Илриан невольно размазывал свежие чернила, а еще пачкал бумагу кровью. Держать в изувеченной руке писчий артефакт было настоящей пыткой, и пленник вздохнул с облегчением, когда выводил последний символ.

Наконец-то всё!

Пока эльф писал, с него сошло семь потов. Он как будто разгрузил в порту две сотни мешков угля.

Закончив, Илриан повернулся к человеческому колдуну, и тот сразу потянулся за бумагой через прутья решетки.

– Что это? – нахмурился маг, скользя взглядом по непонятным знакам. Некоторые из них напоминали стрелу в разных ее вариациях, другие – шалаш из веток, сухое дерево без листвы, треугольную крышу дома, дымоходную трубу, солнце и речные волны. – Эльфийские руны? Ты не знаешь всеобщего?

Илриан знал всеобщий, но, как и большинство его сородичей, владел только устной речью.